Ричард Длинные Руки – князь. Гай Юлий Орловский

ваше вели… тьфучество, что-то и у меня с памятью, никак не запомню! Вы не могли бы притормозить с титулами?

      – У самого в глазах мелькает, – признался я, – но жизнь такова, что либо вверх, либо вниз. Бывает же, что не сам выбираешь, а тебя выбирают?

      Он фыркнул:

      – Бывает? Да у меня, как и у всех, так постоянно. Всегда. Жизнь несет, как по реке, а хватаешься только за воду. Только перед глазами мелькают совсем не титулы… Ужинать здесь будете?

      Я махнул рукой:

      – Да, вели подать прямо на канцелярский стол.

      – Но это же немыслимое нарушение придворного этикета и распорядка…

      – Буду подавать пример, – сказал я, – как надо работать! И вообще этикет для человека, как сказал Иисус, а не человек для этикета.

      Вообще-то трапезу могу еще лучше состряпать сам, благо возможности только увеличиваются от тренировок, но не стоит в глазах слуг выглядеть чернокнижником, ведь про удобства думают прежде всего они, а добрым христианам любы аскетизм и воздержание…

      Сэр Вайтхолд удалился, вместо него слуга вскоре внес на блюде ломоть жареного мяса и спросил, что подать еще.

      – Достаточно, – ответил я. – Государь должен быть воздержанным в пище и притязаниях.

      Он удалился, я бросил мясо под стол, там лишь один раз коротко щелкнули челюсти, смачно чавкнуло, и снова тишина.

      Я наделал сочного мяса, сыра, запил большой чашкой кофе, перевел дыхание и сказал Бобику:

      – Охраняй кабинет. А я разомну задние лапы.

      В зале сэр Вайтхолд, барон Саммерсет, виконт Каспар Волсингейн, виконт Рульф и еще несколько знатных сановников переговариваются вполголоса и посматривают на меня с некоторым опасливым ожиданием.

      Я сказал бодро и приподнято, как должен говорить и выглядеть отец народа:

      – Ну-ну, заговор? Выкладывайте! Обещаю казнь через простое усекновение головы, а не вытаскивание кишок через отрезанную мошонку.

      – Вы так добры, ваше святейшество, – пробормотал барон Саммерсет.

      Пульф толкнул его в бок.

      – Его высочество, – прошипел он.

      – Чего? – не понял Саммерсет.

      – Его высочество, – прошипел тот громче, чтоб слышали и на другом конце зала, – а не святейшество!

      Саммерсет удивился:

      – Я так сказал? Ох, простите… Сэр Ричард сегодня выглядит таким милостивым, таким одухотворенным, я уж понадеялся, что и грехи нам отпустит…

      – Только перед казнью, – предупредил я. – А так чего буду стараться? Отпущу, а вы тут же снова, не сходя с эшафота…

      – Ох…

      – Дорогие друзья, – сказал я и потер ладони, что для них понятно: я очень доволен, а это значит, что довольны будут и они, все-таки мы один боевой отряд, спаянный уже крепче, чем родные братья. – Я сообщу для вас потрясающую новость: жизнь хороша!

      Они смотрели на меня настороженно. Барон Саммерсет спросил опасливо:

      – Правда?

      – У нас громадные перспективы, – продолжал я довольным голосом.

      Волсингейн заметил настороженно:

      – Хорошее