Клептоманка. Звезда пленительного несчастья. Станислава Бер

Пойдём скорее, – сказала матушка Калиса, хватая её за руку.

      – Даже не дашь мне умыться с дороги? – удивилась Эмма.

      – Вот-вот преставится. Тебя только ждёт, – ответила она уже в длинном тёмном коридоре.

      Старец с закрытыми глазами лежал под образами на узкой кровати. Белая холщовая рубаха, руки и седая длинная борода – поверх одеяла. Монахиня и священник с прямой спиной сидели рядом, мерно покачиваясь.

      – Проветрить бы надо, – сказала Эмма.

      Свечи у икон начадили, дышать в маленькой келье было нечем. Козьма, услышав её голос, открыл глаза, уже не голубые, выцветшие, белёсые.

      – Приехала. Иди ко мне, зеленоглазая. Присядь.

      Монахиня и священник встали и вышли из кельи. Эмма и матушка Калиса сели на их место.

      – Мне мало осталось времени. Мало. Посему сразу к делу. Просьба есть у меня к тебе, дитя.

      – Сделаю, что смогу, – сказала Эмма, вспоминая, как старец жизнь спас – ей и близнецам.

      – Племяннику моему помощь нужна. Вижу я, что начнутся у него проблемы вскорости.

      – Какому ещё племяннику?

      – Сыну брата моего Николая. Император Александр II племянником мне приходится. Разве бабушка тебе не сказывала, кто я есть на самом деле?

      – Ах, это. Как же я помогу племяннику Вашему? Кто я и кто он, – сказала Эмма и пожала плечами.

      – Только ты и сможешь ему помочь. Только ты. Вижу я силу твою. В бабку уродилась – предчувствие у тебя развито. Помнишь, собаку Альфу излечила?

      – Как же её забыть.

      – Я видел всё и тогда ещё тебя заприметил. Помоги. Прошу, – сказал старец, приподнимаясь с постели. – Он ведь много уже сделал – крестьян освободил, железные дороги провёл, новые земли к империи присоединил. Не посрамил фамилию Романовых. А сколько ещё сделает! Вижу, я всё вижу!

      – Но у меня семья – муж, дети. Как же они? – сопротивлялась Эмма.

      – Это твой долг. Задумайся. Может быть, ты для этого рождена? – сказала бабушка, сверкнув глазами-льдинками.

      Эмма не могла больше противиться. Сначала кивнула головой, потом вздохнула.

      – Хорошо. Даю слово. Буду беречь жизнь царя Александра, покуда жива буду, – твёрдо сказала Эмма и перекрестилась.

      – Вот и умница, – сказал Козьма, укладываясь обратно в постель.

      – Обещание надобно держать, – напомнила бабушка.

      – Собороваться хочу, – прохрипел старец.

      Эмма поцеловала его сухую руку, встала и вышла из кельи.

      Обещание надобно держать. Дневник Эммы

      2 апреля 1866 года.

      "Вчера играла с девочками в детской комнате. Рассадили кукол, подаренных маменькой на Рождество, на маленькие кресла, расставили на игрушечном столике миниатюрные чашки, налили в них настоящего чая, в тарелки положили крохотные кусочки печенья. Сами сели с чаем за большой стол, устроили дамские посиделки. Девочки были в восторге. Я тоже.

      Мои милые дочери растут, с каждым днём меняясь. Скоро им исполнится пять лет. Как быстро летит время!

      Заглянул