Однажды ночью в Лас-Вегасе. Люси Гордон

что на этом все кончилось, но через какое-то время пришло следующее сообщение:

      «Я не хочу разрывать отношения. Я наговорила лишнего. Мы увидимся на этой свадьбе? Мы могли бы поговорить там».

      Он ответил:

      «Мы всегда знали, что это не может продолжаться. Мы не сможем поговорить. Я не хочу делать тебя объектом слухов».

      Ответ пришел незамедлительно:

      «Мне плевать на слухи! Я люблю тебя».

      Его ответ был краток:

      «Пожалуйста, прими мои добрые пожелания на будущее. Убедись, что ты стерла сообщения на своем телефоне. Прощай».

      После этого он отключил телефон. Совсем. Заставить замолчать аппарат было легко. Отключить сердце и мозги – вот где требовалось мастерство, но он оттачивал его до совершенства до тех пор, пока оно не смогло обезопасить его от всех представительниц женского пола.

      Кроме разве что одной. Но он никогда больше не встретит ее. Если, конечно, ему очень не повезет.

      Или очень повезет.

* * *

      – Ты выглядишь восхитительно!

      Петра усмехнулась, услышав пылкий комплимент от Никатора Лукаса:

      – Спасибо, дорогой братишка.

      – Не называй меня так. Я тебе не брат.

      – Станешь через несколько часов, когда твой отец женится на моей матери.

      – Стану твоим сводным братом. Мы не будем кровными родственниками, и я смогу приударить за тобой, если захочу.

      – Ну нет! Ты станешь мне братом, о котором я всегда мечтала. Моим маленьким братишкой.

      – Маленьким? Еще чего! Я старше тебя.

      Это было правдой. Никатору было тридцать семь, а ей тридцать два, но было в нем что-то детское. Не только мальчишеский облик, но и затянувшаяся инфантильность, от которой, вероятно, ему так и не удастся избавиться.

      Он бы очень нравился Петре, если бы не его неизвестно откуда бравшиеся приступы черной меланхолии, которые, правда, быстро проходили. А сам Никатор просто обожал Петру. Худоба, которая была свойственна ей в подростковом возрасте, исчезла. Она расцвела, сохранив при этом свое природное изящество.

      Петра не была красавицей, но обладала чем-то более важным – обаянием и привлекательностью. Во всяком случае, в понимании кинематографических друзей ее матери. Она отличалась живостью, умом и чувством юмора.

      Чтобы отвести от себя внимание Никатора, она перевела разговор на Дебру, молодую восходящую звезду, которая должна была сопровождать его.

      – Вы прекрасно смотритесь вместе, – сказала она. – Все будут говорить, что тебе очень повезло.

      – Я бы предпочел пойти с тобой, – вздохнул он.

      – Ой, перестань! После всех усилий, которые приложила Эстел, чтобы познакомить тебя с ней, ты должен быть благодарен.

      – Дебра шикарная, – согласился он. – Димитриу и не снилась такая.

      – Димитриу? Ты имеешь в виду Лисандроса Димитриу? – переспросила Петра. – Того самого Лисандроса Димитриу?!

      – А что, он такая уж важная персона?

      – Безусловно. Разве он...

      – Это не важно. Вероятно,