Скрытые территории. Каретный фонарь. Марина Звидрина

открыть проход до Берлина. Учитель ненавидел путешествовать транспортом сайнов, но ничего другого не оставалось, так как его поездка в Россию была инкогнито, сугубо персональной и немножечко вне закона. Для этого ему пришлось оформить документы по всем правилам, купить билет на самолет и провести несколько часов в обществе сайнов в полёте из Берлина в Санкт-Петербург. Сорланд был бы рад полететь прямым рейсом до нужного ему города или хотя бы до столицы, но таких билетов, к сожалению, не существовало.

      Из аэропорта путешественник немедля отправился на Московский вокзал. Джима Сорланда раздражало, что он не знает русский и ему приходится объясняться на пальцах. Он знал множество других языков, славянских в том числе, но русского не знал. Этот язык не очень-то был похож на своих собратьев. Джим понимал половину того, что ему говорили, но люди отказывались понимать его в ответ, что было самым досадным. Сорланд жалел, что ему не встретилось никого, с кем можно было бы обменяться знаниями. Однажды он обменял свои знания английского на греческий со всей его многовековой историей у одного старика из Фракии, отправлявшегося в Висконсин знакомиться с правнуками. Что за выгодный был обмен, но то было много лет назад, кого сегодня заинтересуешь английским? Сорланд мог бы избежать этих неудобств, будь его визит в Россию официальным, но в этот момент использование хол-станций нарушило бы его инкогнито.

      В вагоне, убрав саквояж в отделение для багажа, Джим Сорланд устроился поудобнее и постарался уснуть. Его утомительно долгое путешествие состояло из того, что он спал, ел безвкусную еду, читал, гулял вдоль вагона, снова читал, игнорировал попутчиков, спал ещё.

      Когда поезд прибыл на нужную станцию, за окном стоял прозрачный северный вечер. Джим Сорланд покинул вагон одним из первых и вышел в незнакомый город. В кармане его пальто лежала бумага с маршрутом, следуя которому, он должен был свернуть с широкой улицы влево и, обогнув вокзал, спуститься в переулки. Там на втором перекрёстке повернуть направо и ещё раз направо, пройти до автомобильного знака «тупик», где нужно было остановиться и ждать провожатого. Опознавательными знаками согласно уговору были саквояж у Сорланда в правой руке и газета «Изневедческий вестник» у того, кто должен был его встретить.

      Учитель истории топтался на месте довольно долго, прежде чем появился провожатый. Невысокий мужичок, чьё лицо закрывали высоко поднятый ворот пальто и кепка, надвинутая на глаза, возник по другую сторону дороги, продемонстрировал газету и быстро зашагал дальше вниз по улице.

      Сорланд поспешил догнать провожатого. На втором перекрёстке они поравнялись.

      – Переходите улицу и идите за бабушкой, – дал команду мужичок.

      Сорланд заметил старушку по другую сторону улицы и послушно прошел за ней ещё пару кварталов. Потом она шмыгнула за калитку и оставила его посреди улицы одного. «Ну и конспирация, хуже, чем торговцы туарегскими клыками», – подумал учитель. Он огляделся в поисках новых провожатых и увидел, что человек в кепке махал ему из окна дома напротив.

      Сорланд