Фатум. Том четвёртый. На крыльях смерти. Андрей Леонардович Воронов-Оренбургский

лбу, поправляя черную повязку на глазах.– Что, разве не так?

      Голос старика резанул слух. Он напоминал глухие удары бубна, в который бросили горсть речной гальки.

      – Да, трупов хватает,– кивнул Луис и брезгливо поморщился, когда индеец вновь улыбнулся, на ощупь похлопав его по щеке, как умную собаку.

      – Вот-вот, сынок. Целые лиги савана для гробов, вот метка этих гор. Уж мне-то ты можешь верить. Жутью здесь веет… и слугами Омолу4.– Он помолчал, будто прислушиваясь к голосу предков, а затем продолжил, развалившись на стуле: – Это теперь я, распухший от пива и тулапая5, никому не нужный бродяга, а раньше…

      – Эй-эй,– запротестовал Луис.– Давай не будем ворошить старое. Знаешь, если б я был на двадцать лет моложе, то с удовольствием слушал бы твои истории… Я и так верю, что раньше ты был лихой воин, имел много жен и делал лучшие в округе горшки.

      – Не в округе, а на всем побережье, сынок,– поднимая палец, многозначительно поправил слепой.– Ладно, я понял тебя… Ты хочешь услышать от меня о Vacero… я прав? Знаю, знаю, что прав… но ты уже, похоже, убедился, что в Сан-Ардо найти болтливого дурака не так уж и просто. Тем более из индейцев. Ты только не торопи меня, белый,– слепой обнажил остатки зубов, пытаясь изобразить добродушную улыбку.– Это до гринго6 туго доходит, о чем речь. До гринго, но не до индейца.

      – Верно, папаша, верно. Но ты, похоже, уже собирался поведать мне свою историю о… Vacero.

      – Кое-что о нем,– вновь поправил краснокожий.—Хотя, конечно, история эта длинная, как хвост Пернатого Змея. Я расскажу тебе всё без утайки, но на своих условиях, согласен?

      – Что он сказал? – де Аргуэлло, теряясь от наглости бродяги, посмотрел на сержанта.

      – Послышалось, команданте, такое не говорят.

      – Нет, нет, белый. Уши тебя не обманывают… Но если тебе не нравится, я могу встать и уйти…

      – Черт с тобой. Какие условия? Только быстрее!

      Индеец самым серьезным образом поправил древнюю шляпу на голове, что-то шепнул своему талисману, висевшему на темной морщинистой груди, и спокойно продолжил:

      – Ты купишь мне пива и табаку, сколько я захочу, немного тортильи, мяса и дашь несколько песо7, чтобы слепой Рипозо продержался на плаву какое-то время.

      Луис с минутным колебанием расстался с десятью песо.

      Ушлый старик, попробовав каждую монету на клык, сунул их в кошель за поясом и крикнул:

      – Лопес, черного пива! Разве ты найдешь, хромоногий, лучший бычий пузырь,– он похлопал себя по голому грязному животу,– чтобы перелить столь драгоценную влагу? А ты не смочишь глотку со мной, сынок? – краснокожий тряхнул длинными седыми космами. Черная повязка уставилась на Луиса.

      – Нет, Рипозо,– капитан нетерпеливо посмотрел на слепого, потом на притихшего рядом сержанта. Винсенте хмурился. Его приводила в бешенство наглость краснокожего. Если б не терпеливость команданте, которая путала все карты, он бы дано уже выпнул под зад это вонючее пугало. Испанское имя – Рипозо – вот что, по мнению Аракаи, было единственно стоящим

4

      Омолу – бог оспы, чумы и других болезней (индейск.).

5

      Тулапай – разновидность мексиканского самогона.

6

      Гринго – прозвище янки у мексиканцев.

7

      Песо (пезо) – монетная единица в республиках Южной и Цент-ральной Америки, равнялась 1 руб. 87 1/2 коп. (Время правления в России Александра I). (Прим. автора).