Дни силы и слабости. Новая антиутопия. Юлиана Яроцкая

за что же ж мы страждали…»

      Кто-то пил чай.

      Сенк почувствовал, что находится посреди арены. Это шоу, драматичная коррида должна была окончиться победой тореадора. Но и бык нужен был живым.

      – Я… я могу отдать кваке… гер… я могу отдать деньги… – Наивный снова начал шарить в левом кармане шорт. Сенк тут же отметил еще одну неосмотрительность: только настоящий кретин пойдет в место подпольной торговли, держа деньги в карманах. Тем более, если они не застегиваются.

      – Сдались мне твои игрушки, – голос Сенка смягчился и стал почти ласковым. Теперь это был взрослый, одержавший победу над слабым недорослем.

      Он дождался, пока Наивный трясущейся рукой протянет ему несколько смятых купюр по сто франков каждая, упаковал их в карман джинсов и проговорил – спокойно и непоколебимо:

      – Товарищ, родненький, что ж ты забыл в этом змеином гнезде?

      «… С винтовкою в рукою, и с шашкою в другою, и с песнею веселой на губе!…» – допело песню Заинтересованное Лицо, и продавец электронных сигар в соседнем гараже, тоже наблюдавший за сценой, разразился охрипшим хохотом и подавился пивом. Сенк игнорировал нескромное поведение публики.

      – Тебе, солнце мое, надо на верный путь возвращаться, репутацию чистить, антибактериальной салфеточкой. – Тут заржали где-то в соседнем ряду. Сенк умел смягчать ненависть конкурентов колоритностью представления. – А ты все по грязным притонам шляешься.

      Наивного охватил новый приступ рыданий.

      – …вижу, не все еще с тобой потеряно. Такие, как ты, со слабой печенью, с хрупкими нервами в участке долго не протягивают. А с трупами мы уже недельную норму выполнили.

      Эта новость, призванная утешить новоиспеченного правонарушителя, вызвала только еще больше ужаса в нем. И еще более горькие слезы раскаяния. Но с каждой фразой голос Сенка становился все тише и дружелюбнее.

      – Что ж ты так разошелся-то. Мы ж тебя, дорогой, вязать не будем. Считай, легко отделался. Только больше с плохими парнями не связывайся. Связывайся с хорошими. – Он приобнял Наивного и медленно повел его к западу – действие перемещалось в новую, завершающую часть сцены. – Знаешь, где они, эти хорошие парни?

      Наивный, обливаясь слезами, замотал головой.

      Сенк сделал еще несколько медленных шагов. Он до сих пор удерживал громоздкого визави на уровне своего роста – Наивному пришлось идти сгорбившись. От этого он казался еще более жалким.

      В нескольких метрах находился гараж-мастерская одного из самых честных постояльцев рынка, инженера, работавшего с компьютерной техникой. С железом. (Плевать, что вчерашний студент-задрот). Сенк даже когда-то сотрудничал с ним, и светлые воспоминания о тех временах висели на скупом программистском сердце прищепками сентиментальности.

      Инженера звали Тихоном.

      – Вон, – Сенк убедился, что владелец мастерской внимательно на них смотрит и все слышит. – Видишь, парниша стоит на пороге? Тебе квак чинить? Это к нему.

      Парнише