Любовь? Пожалуйста!:))) (сборник). Владимир Колотенко

один приехал? Чем ты сюда добрался?

      Семен осматривается. Его уставший взгляд вяло скользит по стенам гостиной. Какая-то картина, на которую я никогда не обращал внимания, привлекает его, он ковыляет к ней без палки, и, видимо, разочаровавшись, отворачивается, смотрит теперь на люстру. В ней тоже ничего особенного: сверкающие стекляшки и только. Что еще ему не нравится в нашем доме?

      – Илья в машине… – наконец отвечает он на мой вопрос.

      Меня, собственно, Настенька ждет. А Семен валится в кресло, берет пиво и долго пьет. Затем, крякнув и обтерев рукавом усы, ищет в кармане куртки кисет и набивает трубку махоркой.

      – Скажи, Андрей, ты любишь Настеньку?

      Глупее вопроса он, конечно, задать не мог.

      – Мне кажется, – говорит он, прикуривая, – что ты недостаточно…

      – Правда? – я останавливаю его вопросом.

      Мне не нужны его советы по поводу наших с Настенькой отношений. Я и сам в состоянии оценить, насколько они прочны, достаточно ли я к ней внимателен, любит ли она меня… Да и может ли случайный человек толком их оценить?

      – Поразительно, – говорит он, – как хорошо все видно со стороны.

      Теперь меня раздражает этот запах махорки. Настенька его тоже терпеть не может.

      – Илью нужно покормить…

      Он произносит это так, словно проявляет заботу не о своем близком, а о лошади или дворняге.

      – Мне, к сожалению, нужно бежать, – произношу я, – еда в кухне…

      Затем я слышу их голоса. Они гремят посудой, то и дело хлопает дверца холодильника, а потом раздается и свист чайника. Наконец, запах кофе…

      Я сижу, молчу, курю, думаю. Почему я не иду к Настеньке?

      – Искупайся и спать, – слышу я голос Семена.

      – Я пива с собой возьму?

      Я слышу голос Ильи, мягкий, нежный, просящий. Я знаю, что и прежде слышал его, но впечатление такое, что слышу его в первый раз.

      – Я отправил его спать, – входя, произносит Семен, – а ты почему еще здесь?

      Мне хочется спросить, где расположился на ночлег Илья? А где будет спать Семен? Не думают ли они оккупировать нашу спаленку?

      – Давай свою рукопись…

      Все вопросы тотчас оставляют меня. Я забываю даже о том, что меня все еще ждет Настенька. А куда ей деваться? Сумка у меня всегда под рукой, я беру ее, достаю папку…

      – Вот…

      На свете нет ничего интереснее, ничего важнее, чем знать, что о тебе скажут другие. А что скажет Семен о написанном? Ведь только кажется, что его мнение меня не интересует. Это не так. Мне важно мнение каждого, а отзыву Семена я почему-то доверяю бесконечно.

      – Телевизор выключи, пожалуйста… – требует Семен и, не дожидаясь, пока я встану, палкой ловко выдергивает шнур из розетки. Я даже не успеваю шевельнуться.

      Конечно же, меня тревожит банкротство многих творческих потуг, о котором сейчас наверняка объявит Семен. Я весь в ожидании приговора. Кажется, что вдруг наступившая тишина – и та в заговоре против меня и старается как можно сильнее досадить мне. Хочется просто возопить: будь милостивее, тишина! И чтобы она не отказала в