Прежде чем я усну. С. Дж. Уотсон

себя. Я взяла подушку, хотела ее взбить, и в этот самый момент раздался какой-то зудящий звук.

      Я не сразу поняла, что это за звук. Низкий, настойчивый. Нет, это была мелодия, тихая, приятная. Моя сумка валялась на полу, я подняла ее и поняла, что звук идет изнутри. Я вспомнила, что Бен говорил что-то про телефон.

      Достала аппарат. Он светился. Я долго смотрела на него. Какая-то часть моего сознания, похороненная глубоко на задворках памяти, точно знала, от кого этот звонок. И я ответила.

      Мужской голос произнес:

      – Кристин? Вы меня слышите?

      Я сказала «да».

      – Это ваш доктор. Все в порядке? Бен с вами рядом?

      – Нет, – ответила я. – Он… А в чем дело?

      Мужчина представился и сказал, что уже несколько недель у нас занятия.

      – Мы занимаемся вашей памятью. – Я не ответила, и он продолжил: – Вы должны мне доверять. Пожалуйста, загляните в шкаф в вашей спальне. – Он снова помолчал. – Там в самом низу обувная коробка. Откройте ее. В ней лежит ваш дневник.

      Я бросила взгляд на шкаф:

      – Но откуда вы знаете?

      – Вы сами мне сказали. Мы встречались вчера. И вместе решили, что вы начнете вести дневник. Именно тогда вы и сказали, где будете его прятать.

      Я вам не верю! – чуть не сорвалось с языка, но это было бы невежливо, кроме того, это была не совсем правда.

      – Ну что, посмотрите? – спросил он, и я ответила, что посмотрю, тогда он добавил: – В таком случае не теряйте времени. И ничего не говорите Бену.

      Я не нажала «отбой» и прямо с телефоном подошла к шкафу. Доктор говорил правду. В самом низу шкафа стояла обувная коробка – синяя, с крышкой от другой коробки с надписью «Scholl». А в ней лежал дневник, завернутый в кусок ткани.

      – Нашли? – спросил доктор.

      Я достала и развернула находку. Дневник был из коричневой кожи, видимо дорогой.

      – Кристин?

      – Да-да. Дневник у меня.

      – Отлично. Там есть записи?

      Я открыла дневник и на первой же странице прочитала: «Меня зовут Кристин Лукас. Мне сорок семь лет. У меня амнезия». Мне стало страшно и интересно. Как будто шпионишь, только за самой собой.

      – Есть, – сказала я.

      – Прекрасно! – воскликнул доктор, пообещал, что позвонит завтра, и мы разъединились.

      Я не двигалась. Опустившись на пол прямо у распахнутого шкафа, так и не убрав постель, я начала читать.

      …И была ужасно разочарована. Потому что не помнила ничего из того, о чем читала. Никакого доктора Нэша, никаких кабинетов, в которых мы якобы встречались, никаких тестов, которые я вроде бы проходила. Я только что слышала голос этого человека, но не могла представить ни его самого, ни нашего разговора. Дневник читался как триллер. Но потом я нашла между страницами фотографию. Это был дом моего детства, дом, в котором я бы с такой радостью проснулась. Он был реальным, это была зацепка. Значит, я встречалась с доктором Нэшем и он дал мне этот снимок, этот осколок моего прошлого.

      Я закрыла глаза. Вчера я описывала вслух свой дом, банку из-под сахара, вспоминала,