Кутузов. Леонтий Раковский

странно видеть рядом две несовместные, несуразные пары: двух детей, всерьез стремящихся играть в любовь, и шестидесятитрехлетнюю женщину со своим двадцатипятилетним возлюбленным.

      Михаил Илларионович заметил, что Платон Зубов с большим оживлением говорит с прелестной молоденькой принцессой, чем с величественной, но старой императрицей.

      Александр же был всецело поглощен своей красавицей невестой, которая держала себя скромно и с достоинством. В детских голубых глазах Александра уже играли совсем не детские огоньки.

      «Тебе бы, красавчик, следовало еще учиться, а не жениться!» – думал Кутузов, глядя на сластолюбивого мальчика.

      III

      На следующий день Михаил Илларионович поехал к «гатчинскому помещику» – так называл себя великий князь Павел Петрович после того, как в 1783 году поселился в Гатчине.

      Императрица купила у Орловых мызу, расположенную в сорока двух верстах от Петербурга, и подарила ее наследнику. В старину мыза называлась «село Хотчино», но с годами название переделали в «Гатчину»; так показалось понятнее, потому что напоминало немецкое hat Schon[11].

      Гатчина со своими живописными озерами, холмами и прекрасным парком была действительно недурна.

      Павлу Петровичу Гатчина пришлась по душе, и он зажил здесь, уйдя в личную жизнь, потому что мать ревниво не допускала его ни до каких государственных дел. Поселившись в Гатчине, великий князь, при молчаливом попустительстве президента военной коллегии хитрого Николая Салтыкова, завел в Гатчине свое войско. Это стало главным занятием наследника престола, томившегося в безделье.

      Павел Петрович был помешан на всем прусском. Он боготворил прусского короля Фридриха II, подражал ему в одежде, походке и хотел подражать даже в посадке на лошади, но ездил наследник хуже короля: робел. Свое гатчинское войско он обмундировал и обучал на старинный прусский лад.

      Каждый въезжавший в гатчинские владения Павла Петровича словно попадал в другое государство. Все дороги перегораживали черно-красно-белые шлагбаумы с часовыми, окликавшими идущих и едущих: кто, куда, откуда? Там и сям торчали такие же полосатые будки и дорожные столбы. Встречные солдаты резко отличались по виду от солдат русской армии: они носили смешные, точно крысиные хвосты, косички, громоздкие, нелепые треуголки и были одеты в тесные, неудобные прусские мундиры времен Миниха.

      Михаил Илларионович с иронической улыбкой смотрел на этот никчемный, пустой павловский маскарад.

      Павел Петрович искренне обрадовался приезду генерала Кутузова.

      – А кто-либо, кроме ваших домашних, знает, что вы, Михаил Ларионович, поехали ко мне? – спросил он. – Смотрите, не повредило бы это вашей карьере.

      – Волков бояться – в лес не ходить, ваше высочество, – ответил Кутузов.

      Ни для кого не представляло секрета, что в Гатчине было предостаточно шпионов императрицы. Михаил Илларионович понимал, что так или иначе,

11

Отличается красотой.