Кутузов. Леонтий Раковский

был выжидать. Он стоял, зная, что визирь тем временем переправится и соберет все силы, но не боялся этого, надеясь на свои войска.

      На второй день стоянки у Гречени в полдень с юга донеслись пушечные выстрелы.

      В бою турки обычно палили торопливо, без толку, а тут стреляли размеренно и не спеша.

      Было похоже на салют.

      Румянцов понял: радуются, что наконец пришел с главными силами сам визирь Халил-бей.

      Русская разведка подтвердила это: Халил-бей переправился через Дунай у Исакчи. Туркам в конце концов удалось навести мосты: в этом году река разлилась так широко, что старики не помнили такого половодья.

      Визирь с громадными силами в сто пятьдесят тысяч человек при ста сорока орудиях надвигался с фронта, а сто тысяч татар все время норовили напасть с тыла на армию Румянцова, в которой насчитывалось не более двадцати пяти тысяч человек при ста восемнадцати орудиях.

      Казаки в тот же день донесли: визирь остановился у деревни Вулканешти, до которой от Гречени было восемь верст.

      – Если Халил-бей раскинет у Вулканешти хоть одну палатку, я атакую его немедленно! – сказал своим генералам Румянцов.

      Генералы знали, что Румянцов не побоится сделать это. Они запомнили, как на военном совете перед Ларгой командующий сказал: «Слава и достоинство воинства российского не терпят, чтобы видеть неприятеля и не наступать на него!»

      Но генералы знали также, что Петр Александрович вместе с тем очень осмотрителен и осторожен.

      На следующий день, утром 20 июля, у Гречени уже появились турецкие конные разведчики. Они кружили на своих резвых скакунах, подлетали к самым передовым постам, джигитуя, что-то крича и стреляя на всем скаку.

      Карабинеры и кирасиры не рисковали выступать против них на своих тяжелых лошадях, пригодных больше для парада, чем для боя. Но казаки Иловайского сразу кинулись в стычку – пятерых спагов[1] зарубили, а остальных прогнали за Траянов вал.

      Румянцов приказал казакам захватить «языка».

      Через час к русскому лагерю снова примчались назойливые, как оводы, наглые спаги. Их было около двух десятков. Один из турок, в малиновой чалме, был с зеленым значком на пике.

      Казаки тотчас же кинулись на спагов.

      – Берите живьем этого, со значком! – крикнул своим донцам урядник.

      Казаки старались как-либо отбить в сторону турка, возившего значок. Они наскакивали, но спаг отмахивался значком. Пугливые казачьи кони каждый раз шарахались в сторону, и турок ускользал из рук.

      – Вот я сейчас его, сучьего сына! – обозлился урядник. Он изловчился и выстрелил из пистолета в коня всадника.

      Турецкий конь рухнул на передние ноги, а спаг перелетел через голову и шлепнулся, как мешок. Казаки в один миг скрутили его.

      На выручку своего бросились остальные турки, но девятерых из них казаки уложили, а около десятка спагов успели ускакать. Пленного спага повели к командующему армией.

      III

      Пленный, поджав под себя ноги,

1

Спаги – легкая кавалерия. (Прим. автора. В дальнейшем все примечания в сносках также принадлежат автору.)