Джинн из прошлого. Василий Головачев

сидя на нарах, и смотрел перед собой остановившимся взглядом. Обслуживающий инк спросил, в чём дело. Тогда Хорст показал ему палец.

      – Вот так? – поднял средний палец Бондарь.

      – Совершенно верно.

      – Наглец, однако!

      – Он показал палец и засмеялся. Наблюдатель нанёс ему электрический разряд. Но Хорст даже не охнул. Потянулся, встал, посмотрел в зрачок видеокамеры. Вот в этот момент датчики системы контроля и зафиксировали поток энергии. Ульрих Хорст буквально вспыхнул в инфракрасном диапазоне!

      Мужчины переглянулись.

      – Запись есть? – поинтересовался Бондарь.

      – Разумеется. – Ева Рутберг вынула из сумочки красный «клювик» флешки, подала Злотнику.

      Тот передал флешку начальнику УВР.

      Рядом со столом вспыхнул метровый столб виома, в котором медленно сформировалась обстановка тюрьмы: коридор, ряды камер за толстыми решётками, грубые короба в углах потолка.

      Стала видна одна из камер. В ней стоял посредине коротко стриженный мужчина в блестящем, обтягивающем тело комбинезоне, подняв голову к потолку. Глаза его, направленные на зрачок видеокамеры, казались чёрными дырами.

      Это был Ульрих Хорст.

      В какой-то момент лицо заключённого пошло пятнами, посветлело, с ушей стрельнули вниз, к плечам, слабенькие розоватые разряды. Он широко ухмыльнулся, заговорил странным – шатающимся – басом, на немецком языке:

      – Пора отсюда сваливать, герр Барак. Открой-ка мне двери и сними экраны, они уже не понадобятся.

      Раздался треск.

      Изображение покрылось светящейся сеткой, разбилось на фрагменты.

      Камера с Ульрихом стала видна с другого ракурса.

      Он толкнул дверь камеры, один раз, второй, сорвал её с петель, вышел в коридор, посмотрел прямо в глаза смотрящих на него людей (в зрачок видеосистемы), подмигнул:

      – Обос…сь, небось, герры и фрау? Жаль, некогда вами заняться. Однако мы ещё встретимся, мне есть что сказать вам.

      Изображение поплыло волнами, растрескалось и пропало.

      – Это всё? – спросил в наступившей тишине Бондарь.

      – Система контроля отключилась, – невозмутимо пояснила Ева Рутберг. – Инк тюрьмы открыл выходы, подогнал спецмодуль для перевозки особо опасных преступников. Хорста попытались остановить витсы и живые охранники, но у них ничего не получилось. Начальник смены и два дежурных оператора внезапно потеряли сознание. Симптомы – как у больных африканской лихорадкой: температура за восемьдесят градусов[6], сильные боли в мышцах, рвота, точечные кровоизлияния и геморрагии. Затем потеря сознания. Хорст сел в модуль и улетел.

      – Как мог ваш тюремный инк допустить такое?

      – Он завис.

      – Что?!

      – Спонтанный отказ предсказания ветвлений. Вам это что-то говорит? И как результат – «мёртвый» диск.

      Бондарь посмотрел на Хоука, открыл рот, но Артём положил ему руку на колено, и командир группы «Соло» промолчал.

      – Витсы

6

По Фаренгейту.