Джинн из прошлого. Василий Головачев

подошёл ближе.

      – Будем сообщать вам о новостях, – закончил диктор.

      Трое известных не только в России, но и за её пределами специалистов по безопасности оглянулись на Ромашина.

      – Извините, – сказал Артём, – я торопился как мог. Необходимость личного присутствия…

      – Имеет основания, – сказал Хоук, пожимая ему руку. – Ещё не все собрались, время есть. Садитесь, господа.

      Виом погас.

      Хоук забрался на подиум, сел за стол, не имевший никаких видимых оргприспособлений.

      Артём поздоровался с Бондарем и Смеховым, сел рядом с ними, гадая, почему вести совещание доверили Хоуку, а не директору ФСБ.

      – Что случилось? – тихо спросил он Бондаря.

      – Сбежал Ульрих, – шевельнул каменными губами Кирилл.

      Артём сдержал возглас изумления.

      – Когда?!

      – Два часа назад.

      – Но американцы обещали…

      – Мало ли что обещали американцы. Всю свою поганую историю они всем всё обещали и делали только то, что им надо.

      В зале появилась пара – мужчина и женщина.

      Мужчина, одетый в стандартный кокос официала с нашивкой «ВКС», был немолод, в чёрных волосах серебрились седые пряди, на грудном кармашке костюма сверкала орденская планка. Это был комиссар Совета безопасности ВКС Йордан Злотник. Его Артём знал лично.

      А вот женщину – она была молода, одета в элегантный летний костюм «кока-кола» и весьма миловидна – видел впервые.

      – Господа, прошу знакомиться, – сдержанно проговорил по-английски Хоук. – Комиссара Злотника вы знаете, а это Ева Рутберг, инспектор ГУИН Североамериканского континента. Она расскажет подробности инцидента в Гуантанамо.

      Все посмотрели на спутницу Злотника.

      – Можно вопрос? – поднял руку Бондарь.

      – Слушаю.

      – Почему о побеге Ульриха Хорста нам стало известно только два часа спустя?

      Ева Рутберг очаровательно улыбнулась ярко накрашенными губами. Вопрос её не задел, хотя и был задан с изрядной долей неласковости.

      – Наша правоохранительная система пыталась разобраться в происшедшем, – сказала женщина приятным голосом. – Думаю, и любая другая сделала бы то же самое.

      – Порой промедление в одну минуту чревато колоссальными человеческими потерями, а за два часа можно вообще устроить революцию.

      Хоук постучал по столу костяшками пальцев.

      – Полковник, философию отношений с Соединёнными Штатами будем утрясать позже. Я очень благодарен госпоже Рутберг, что она согласилась посетить наш сиротский приют. Ева, будьте добры, изложите факты. Зона переговоров заблокирована от любого вида прослушивания, поэтому о конфиденциальности встречи можете не беспокоиться.

      – Я понимаю вашу иронию и ваши сомнения, мистер Бондарь, – начала инспектор без какого-либо раздражения; сдерживать себя она умела. – К сожалению, наше руководство вплоть до президента