Янки в Валгалле. Эдмонд Гамильтон

Шторм подошел внезапно из ясного неба, как только мой самолет поднялся в воздух. Теперь же он швырял меня прямо, в одном направлении.

      Неизбежная опасность смерти менее меня тревожила, чем растущее подозрение, что в этом шторме имелось нечто преднамеренное. Сила предупреждения, пульсирующая из рунного ключа, и дико ликующий чужой голос в моем мозгу, объединились, чтобы деморализовать меня.

      После почти шести часов полета, непрерывно управляемым штормом, я получил самый большой удар. Глядя вперед сквозь матовые окна кабины, я внезапно понял, что впереди меня имеется большая мёртвая область, – которую я не мог видеть!

      – Это не может быть реальностью! – выдохнул я. – Колоссальное невидимое пятно…

      Мое зрение, казалось, заскользило вокруг той обширной области. Я мог видеть лед вне его на множество миль вдаль. Я мог видеть лед с обеих сторон этой области. Но только непосредственно в области он не просматривался.

      – Какая-то уловка преломления света, возможно из-за земных магнитных потоков, которые здесь являются сверхсильными, – пробормотал я. – Возможно, это связано с тайной полярного сияния.

      Мое научное рассуждение не успокоило нервы. Шторм перенёс меня сюда, прямо к этой огромной зоне невидимости. Когда я был почти на краю загадочной области, мое зрение, казалось, заскользило дальше, в другую сторону, почти под правильными углами. Если это было преломление, то такого типа, который был полностью неизвестен науке.

      Мой унесённый штормом самолет мчался с опрометчивой скоростью к краю обширной зоны невидимости. Я не мог видеть впереди вообще ничего. Всё казалось безумно искривленным из центра, искаженного этой сверхъестественной стеной.

      Вдруг буря резко бросила мой раскачивающийся самолет непосредственно через фантастическую стену, которая бросила вызов моему зрению – и я оказался внутри зоны невидимости! Но теперь я не мог видеть вне её.

      – Это невозможно! – задыхался я, пораженный ужасом.

      Я мог видеть только окрестности вокруг себя – бушующий океан, изгибающийся к зловещему горизонту. Черные волны, черные облака… Внезапно я задохнулся в изумлении. Далеко впереди вырисовывалась длинная, высокая масса отталкивающей темной земли.

      Шторм всё ещё выл со всей его первоначальной яростью, неся меня опасно низко над пеной волн к отдаленной земле. Через несущийся снег, я обнаружил слабое зеленоватое сияние. Но ощущение непосредственной опасности меня деморализовало. Я не мог приземляться в том порочном море. И все же при этом я не мог подняться снова при такой буре.

      Земля, на которую я бросил взгляд, была теперь в миле передо мной, её хмурящиеся восточные утесы, протягивались прямо поперёк моего курса. Серые пропасти были высотой в сотни футов. Выше них, по земле бежали тёмные леса и косматые лесистые холмы, где не было возможно никакое приземление. Затем я увидел небольшой пляж, усыпанный валунами. Чистое отчаяние заставило меня направить самолет к нему.

      По кипящему