По голгофским русским пригоркам. Статьи о писателях. Виктор Боченков

нет песни.

      Этот эпизод – об отношении к песням, в которых светится соблазном то противное героям «животное счастье» (дело-то не в том, что певичка – немка). Мне хочется пофантазировать: перенести их в наше время, на современный новогодний «Голубой огонёк». Наверное, слова «гаду развелось» были бы самыми мягкими… Трактирные песни зазвучат через несколько страниц, купцы ещё выйти не успеют. А потом, дальше, будут особые старинные песни, которые поют на волжских судах, и грустные, и весёлые – «под бражку», а точнее «волжский квасок». «Так зовётся на Волге питьё из замороженного шампанского с соком персиков, абрикосов и ананасов». Когда нельзя выразить свои чувства прямо, можно заказать песню. Так поступает Пётр Самоквасов.

      «Подошёл он к запевале, шепнул ему что-то и отошёл к корме. Запевала в свою очередь пошептался с песенниками». И по команде «грянула живая, бойкая песня»:

      Здравствуй, светик мой, Наташа,

      Здравствуй, ягодка моя!

      Я принёс тебе подарок,

      Подарочек дорогой.

      Подарочек дорогой:

      С руки перстень золотой,

      На белýю грудь цепочку,

      На шеюшку жемчужок!

      Ты гори, гори, цепочка,

      Разгорайся, жемчужок!

      Ты люби меня, Наташа,

      Люби, миленький дружок!

      Песня – это объяснение. Это опыт переживаний, кипение жизни. А здесь, в этом эпизоде, – намёк на любовь.

      Звучат в дилогии канты («псальмы») – духовные стихи (в том числе хлыстовские), старообрядческое унисонное пение скитниц. По песням Мельникова можно написать целое исследование.

      Беру седьмой том, куда вошло окончание «На Горах». Хочется заглянуть в самый конец романа. Глава четвёртая четвёртой части второй книги. Тут описывается заготовка капусты на зиму. На двух страницах песня про «матушку-капусту» с комментарием: «Ещё с той поры поётся она на Руси, как предки наши познакомились с капустой и с родными щами. Под напев этой песни каждую осень матери, бабушки и прабабушки нынешних девок и молодок рубили капусту».

      А капустка-то у нас

      Уродилась хороша,

      И туга, и крепка, и белым-белёшенька.

      Ой лю́ли, ой люли́,

      И белым-белёшенька.

      Кочерыжки – что твой мёд,

      Ешьте, парни, кочерыжки —

      Помните капустки.

      Ой лю́ли, ой люли́,

      Помните капустки.

      Отчего же пáрней нет,

      Ай зачем нет холостых

      У нас на капустках?

      Ой лю́ли, ой люли́,

      У нас на капустках.

      И эта песня не последняя. Дальше ещё будут. В каком ещё русском романе поют больше?

6. Молитва

      Об отношении Мельникова к молитве, а если шире – вообще к вере, свидетельств не так уж много, и нельзя исключить, что он не терзался теми же сомнениями и мыслями, что изложены Толстым в его «Исповеди». Сын писателя Андрей привёл в воспоминаниях один эпизод, как он приехал сообщить о смерти отца его однокашнику по Казанскому университету, известному востоковеду Василию Павловичу Васильеву. Тот жил в