Воспоминания бродячего певца. Литературное наследие. Григорий Гнесин

усевшись на площадке возле монастыря Сан Франческо, – я запел для себя самого. Никого кругом не было. Руины Фиезоле и сокровищницы Флоренции обогатили меня многими мыслями и глубокими настроениями. И мне пелось радостно, молодо и светло.

      Вернувшись в город, я отправился к ресторану, где уже собиралась публика, и слышно было издали, как музыканты настраивали инструменты.

      – А вот и он! – раздалось около меня, – ну, синьор, вот переговорите с маэстро, – и мы обсудим!

      Я подошёл ближе и вежливо поздоровался с дирижёром. Маэстро уселся на стуле, перебросил ногу за ногу, и несколько фатоватым голосом стал допрашивать меня. Молодой, небольшого роста, бледный, с напускной серьёзностью, он казался особенно маленьким рядом с толстым, краснощёким хозяином – очевидно, немцем.

      – Вы кто? Поляк, русский?

      Почему-то мне показалось более интересным превратиться в представителя дальнего севера, и я ответил с достоинством:

      – Я норвежец.

      – Норвежец? – переспросил маэстро и, закурив сигару, медленно протянул: – Ну, и что же вы умеете делать?

      – Петь народные песни!

      – О, это большое искусство! – насмешливо процедил маэстро, – что же, оно очень процветает в Норвегии?

      – Да, почти как здесь! – холодно ответил я, и не скрывая насмешки, прибавил: – Там так же много народных певцов, как здесь дирижёров!

      Лакеи рассмеялись, хозяин состроил хитрую мину, а маэстро вспыхнул и лаконически спросил:

      – Ваши условия?

      – В зависимости от работы!

      – Выступая через каждые полчаса с 8 до 11, при этом исполняя не менее трёх номеров, – сколько вы желаете получать?

      – Пятнадцать франков!

      – Глупости! С вас хватит и десяти! Идите к музыкантам и прорепетируйте!

      – Глупости! – ответил я ему в тон, – или вы дадите пятнадцать, или идите к чёрту со своей скупостью!.. Я не настолько беден, чтобы нуждаться в вашей милостыни!

      Маэстро посмотрел на меня и, подмигнув мне, рассмеялся и прошептал:

      – Я вижу, что вы такой же норвежец, как я китаец. Не правда ли, ведь вы – француз?

      Я пожал плечами и пошёл к музыкантам. Разговорились, распелись, и через полчаса мы уже вместе концертировали на шумной площади. Субботний вечер собрал много публики; ресторан работал вовсю и к 12 часам, после сытного ужина, которым угощал хозяин всех музыкантов, я пошёл по направлению к маленькому отелю «Адриатика», где решил остановиться.

      Проводить меня пошёл какой-то болтливый человек, во время ужина подсевший к нам.

      – Простите, – спросил он, когда мы повернули в улицу Брунелески, – вы как? Случайно пели в «Гамбринусе» или у вас контракт?

      – О, нет, совершенно случайно!

      – Тогда позвольте представиться. Я парикмахер при театре «Альгамбра». Если вы хотите, я рекомендую вас, и вы у нас можете недурно устроиться. Мы как раз нуждаемся в хорошем певце, который бы мог исполнять на разных языках. Ну, вы, конечно, понимаете – то в одном гриме,