Из песка и пепла. Эми Хармон

он назвал ее по имени, и Ева осмелилась взять его за руку.

      – Я буду твоей семьей, Анджело. Я буду хорошей сестрой, обещаю. Можешь даже звать меня Анной, когда никто не слышит.

      Анджело тяжело сглотнул. Пальцы, переплетенные с Евиными, сжались.

      – Я не хочу звать тебя Анной, – выговорил он сквозь слезы и снова посмотрел на Еву, часто-часто моргая. – Я не хочу звать тебя Анной, но я буду твоим братом.

      – Ты можешь быть Росселли, если хочешь. Папа не станет возражать!

      – Тогда я буду Анджело Росселли Бьянко. – Он улыбнулся и шмыгнул носом.

      – А я буду Батшева Росселли Бьянко.

      – Батшева? – Настал черед Анджело недоуменно хмурить брови.

      – Да. Так меня зовут по-настоящему. Но все называют меня просто Ева. Это еврейское имя, – добавила она с гордостью.

      – Еврейское?

      – Ага. Мы евреи.

      – Что это значит?

      – Если честно, я и сама не уверена. – Ева пожала плечами. – У меня в школе нет уроков религии. Но я не католичка. Большинство моих друзей не знают наших молитв и не ходят в храм. Ну, кроме моих кузин Леви и Клаудии. Они тоже евреи.

      – Ты не католичка? – переспросил Анджело в изумлении.

      – Нет.

      – Но ты же веришь в Иисуса?

      – В каком смысле – верю?

      – Что он истинный Господь?

      Ева наморщила лоб:

      – Нет. Вряд ли. Нашего Бога зовут по-другому.

      – И ты не ходишь на мессу?

      – Нет. Мы ходим в храм, но не очень часто. Папа говорит, чтобы Бог тебя услышал, необязательно идти в синагогу.

      – А я ходил в католическую школу. И на мессу каждое воскресенье. Мы с мамой всегда ходили на мессу. – С лица Анджело никак не могло сойти шокированное выражение. – Не знаю, смогу ли я быть тебе братом, Ева.

      – Почему? – растерялась она.

      – Потому что мы не одной религии.

      – Разве евреи и католики не могут быть братьями и сестрами?

      Анджело затих, обдумывая вопрос.

      – Не знаю, – признался он наконец.

      – А я думаю, что могут, – заявила Ева решительно. – Вот папа и дядя Августо – братья, но они не соглашаются по куче вопросов.

      – Ладно. Тогда мы будем соглашаться во всем остальном, – сказал Анджело серьезно. – Чтобы… уравновесить.

      Ева кивнула с такой же торжественностью:

      – Во всем остальном.

* * *

      – Прочему ты все время со мной споришь? – вздохнул Анджело, всплеснув руками.

      – Я не все время с тобой спорю! – заспорила Ева.

      Анджело закатил глаза, отчаявшись стряхнуть вторую тень. Она преследовала его повсюду, и обычно он не возражал, но сегодня он все утро учил Еву играть в бейсбол – никто в Италии не играл в бейсбол! – и сейчас у него ныла нога. Увы, чтобы о ней позаботиться, сперва нужно было, чтобы Ева ушла из комнаты.

      – Так что у тебя за проблемы с ногой? – спросила Ева, заметив его беспокойство. Она уже научила Анджело основам футбола, и, хотя бегал он не очень хорошо, вратарь из него получился отменный. Однако, сколько бы они ни играли вместе, Анджело ни