Дарья Рябинина о людях Сибири. Глафира Петровна Копылова

несколько времени приходит Арина и подает в тряпице кошелек – тот самый, который она прятала на чердаке в

      карнизе. Который много лет назад кинул им молодой красивый

      разбойник.

      – Где взяла? Что это? Чей? – и подозрительно посмотрел снова.

      – Вот, Пашенька, моя неверность! Хранила я это горе, не сознавалась тебе – боялась, снова выкинешь. А ведь это же золотые!

      – Только и всего? – обрадовался Павел.

      – Только и всего, столь их и было, – оправдывалась она перед

      мужем.

      Павел усмехнулся и радостно выпрямился:

      – Ну, это дело – полдела исправимо, справимся!

      – Не говори, Паша, так, а лучше вспомни, как он попал к нам.

      Ты грешил на Агапку.

      – Бабки Агапки давно уже нет с нами, а мы все на нее грешим…

      а оно вот где таится – проворчал отец.

      – Я ни одного зернышка не взяла, Паша! А как я нуждалась!

      Его, видно, Петюнька тогда-то спрятал, а я нашла. Этот проклятый кисет – он мне всю душу вывернул, сколько ночей промучилась я, а сознаться – выкинешь и думать нечего. А если он вдруг

      приедет к нам – кинула бы я ему в глаза, окаянному, и душе легче!

      Павел медленно высыпал содержимое себе на ладонь, зажал в

      кулак и долго думал, уставясь в пол. Наконец встал, высыпал все

      золото в кисет, т.е. тот же кошелек, и сказал:

      – Оно нам ни к чему, Ариша, мы не знаем ему цену. Пусть оно

      даст пользу и добро иному делу, новому. Я его отнесу.

      Павел здал золото,на которое купили пшеницы и облегчили посевы колхозу.

      – Дурак Павел, даже золото отдал!

      А Рябинины радостно улыбались.

      Второй девочке, Даше, сровнялось десять лет. Мать ее сильно и непоправимо заболела. Она стала долго и натужно кашлять.

      Здоровье ее с каждым днем ухудшалось. Но, любительница с молодых лет ходить за ягодой, она и при болезни усидеть не могла. У ней

      начиналась болезнь легких. Однажды осенью Арина позвала свою

      приятельницу сходить на горы за ягодой, за крыжовником и кислицей, та согласилась. Идти далеко. Но с разговорами идти незаметно.

      Шли долго до того места, где часто набирали в прошлые годы,

      когда много уродит ягод. Таких угодий ближе нет как на том месте,

      они это знали одни. Дойдя впились сразу, не присели нисколько,

      не остановились отдохнуть с дороги. А еще же карабкаться надо

      повыше, внизу-то нет ничего. Добрались. Нагрузились порядком,

      да еще по узлу на корзину сверху положили, и потопали домой.

      Не успели отойти от горы, как на них налетел молодой мужик –

      Сема-огородник. Так называли его за то, что он был бригадиром

      огородной бригады совхоза. Поселка, около которого протянулась

      гора с множеством ягоды. Никто, никогда не запрещал здесь их собирать. Совхозные люди и колхозники из их села, почти все были

      родными между собою. То сестра, то кум, то сват, то брат, то просто знакомые между собою, здесь были жители на совхозе и из

      села, откуда пришли они.

      В деревню они