И один в поле воин. Юрий Петрович Дольд-Михайлик

за Левеком следили…

      Миллер вытер холодный пот, который, как роса, покрыл его лоб.

      – Да, он, кажется, и в письме вспоминал, что местное население относится к нему не очень приветливо, намекал на какие-то подозрения, – небрежно бросил Генрих. – Возможно, за каждым его шагом следили.

      – Но тогда может провалиться все дело! Те, кто догадался о доносе, могли предупредить и маки, – простонал побледневший Миллер.

      – Я на вашем месте не терял бы ни единой минуты, – посоветовал Гольдринг.

      – Вы правы, вы правы! – засуетился Миллер и побежал к двери, вызывая адъютанта. – Тревога! Немедленно тревога!

      Через пять минут команда СС промчалась на грузовых машинах по главной улице Сен-Реми по направлению Понтемафре.

      …А утром Миллер вернулся. Вид у него был жалкий. Единственные трофеи проведенной операции – трупы выкопанных офицеров – лежали в кузове передней машины. Левек писал правду: убитых офицеров нашли под одиноким дубом. Место, где их закопали, было хорошо замаскировано. Что же касается двух маки, упомянутых в письме Левека, причастных к убийству немецких офицеров, то их задержать не удалось. Никого из них в селе не оказалось. Бесследно исчезли не только они, но и их семьи, даже ближайшие родственники.

      Когда Лютц сообщил Гольдрингу о неудаче Миллера, Генрих сочувственно вздохнул. Но сразу же лицо его прояснилось:

      – Ну, теперь я могу ехать в отпуск!

      – Нет, генерал просит вас подождать день-два, – разочаровал его Лютц.

      – По какой причине, не знаете?

      – Нет, возможно, он сам вам скажет, – уклонился от прямого ответа Лютц.

      Однако Эверс ничего не говорил. А Генрих не спрашивал.

      Прошло уже два дня после неудачной операции Миллера, а вопрос с отпуском оставался открытым. На третий день перед обедом Генрих решил немного прокатиться на машине. На сегодня поручений не было, но он все же предупредил о своем намерении Лютца.

      – Что ж, поезжайте, – согласился адъютант. – Только не опаздывайте к обеду. Генерал специально предупредил меня, чтобы вы пришли в казино своевременно.

      – Тогда придется отложить поездку. Может быть, у генерала будут какие-либо поручения до обеда. Вы не знаете, в чем дело?

      Лютц пожал плечами.

      – Послушайте, гауптман, вам не кажется, что последние дни вы ведете себя не по-товарищески?

      – В чем же вы усматриваете мое нетоварищеское к вам отношение?

      – А в том, что вы все время уклоняетесь от прямых ответов. Вы знаете, почему Эверс задержал мой отъезд. И не говорите. Наверняка знаете, зачем мне нужно обязательно быть в казино, и молчите, и потом эта загадочная улыбка… Вместо ответа пожимаете плечами.

      – Милый барон! Я за приятные сюрпризы! Поверьте мне, если бы речь шла о чем-то неприятном, я бы непременно предупредил вас.

      – Ну, если так, беру свои слова обратно.

      О приятном сюрпризе, на который намекал Лютц, Генрих узнал перед самым обедом, когда собрались все офицеры. Поздоровавшись с присутствующими, генерал торжественно объявил, что высшее