Москвест. Роман-сказка. Андрей Жвалевский

померла, – добавила старуха, – моя бабка ее хоронила.

      Тут Маша даже ахнуть не смогла, только хлопала глазами и пыталась понять хоть что-нибудь.

      – Я – Фёкла, – скрипнула старуха еще раз, продолжая буравить гостей цепким взглядом. – Давненько Прасковью не искали, а раньше к ней шли что хромой, что слепой. Многих исцелила.

      Бабка еще раз внимательно осмотрела Машу с ног до головы.

      – Что ж тебя привело, красавица? – спросила она. – Хворей у тебя нет. На лицо красива. Ко мне такие редко захаживают. Замуж хочешь?

      – Домой хочу! – ляпнула Маша.

      – Домой… – Фекла задумчиво посмотрела в небо. – Говорят, здесь твой дом, но идти тебе далече.

      – Это как? – спросил Мишка.

      Фекла пожала плечами.

      – Мне говорят, я повторяю, – сказала она.

      – А где мы? – спросил Мишка.

      – Да в Кучково, – бросила через плечо Фекла. – Мне говорят, я должна вас приютить. Затирка в печке, хотите – ешьте. А я пойду, там князь с дружиной пожаловал, поглядеть на него хочу.

      – Ну вот, ни в какой мы не в Москве, мы в Кучково! – прошептал Мишка. – Я понял! Передачу «Розыгрыш» смотрела? Нас просто разыгрывают! Интересно, кто ж это столько бабла заплатил за инсценировку? И как они так быстро успели здесь все перестроить?

      – Ты умный, – вдруг проскрипела Фекла, – но говорят, что дурак!

      Маша нервно хихикнула.

      – А кто вам все это говорит? – спросила она.

      Фекла выразительно посмотрела на небо.

      – Прасковья с ними балакала, она научила мою бабку, та меня. Мне говорят, я должна идти.

      – Можно с вами? – спросила Маша.

      – Можно, – ответила Фекла, – ежели молча. Скажу, мол, божьи странники, скажу – обет молчания у них. Слово скажете непонятное – убить могут. Идете?

      Миша скривился, а Маша быстро кивнула. Фекла на удивление резво пошла по дорожке в сторону деревни.

      Деревня изменилась. Стала заметно больше, ее огораживал деревянный забор с высокими воротами. Появилось несколько строений, напоминающих дома, а не развалюхи. Во дворе одного из них расположилась княжья дружина – там ржали кони, за столами на грубых деревянных лавках сидели воины и шумно жрали. Зрелище это было настолько завораживающе неэстетичное, что Миша и Маша застыли с разинутыми ртами.

      Вокруг двора, где пировала дружина, собралась, похоже, вся деревня. Дети сидели в первых рядах, бабы и мужики стояли поодаль.

      Все были так поглощены зрелищем, что на незнакомцев никто не обратил внимания, зря Фекла за них опасалась.

      Вблизи «главный» воин, которого называли князем, оказался совсем несимпатичным: бледный, с маленькими глазками и огромным кривым носом, он хмуро исподлобья смотрел в одну точку.

      КОЕ-ЧТО ИЗ ИСТОРИИ. Мы не знаем точно, как выглядел Юрий Долгорукий. До наших дней дошло всего несколько очень приблизительных портретов. Но почему-то этот князь видится нам таким…

      – Плохой знак! – изрек он. – Не к добру…

      Тут