Батальон ангелов. Борис Акунин

всюду можно, – огрызнулся Романов. – Я назначен старшим инструктором.

      Коротко постучал, распахнул дверь. Увидел вереницу совершенно голых женщин, выстроившихся в очередь к столу, за которым сидели люди в белых халатах. Оглушенный визгом, захлопнул створку.

      – Что тут такое? – зло спросил он у часовой, хотя и так было ясно: медосмотр.

      – Медицинский осмотр. Потом – стричься. Потом – в баню. Потом – получать обмундирование. Такой порядок.

      – А где командир батальона?

      – Вон она, – показала куда-то в сторону солдатка (нет, «солдатка» – это жена солдата). – Интервью дает.

      В дальнем конце коридора, у окна, виднелись три силуэта, высвеченные солнцем: длинный мужской, еще один мужской, но скрюченный над фотокамерой, и приземистый, бочкообразный, в галифе и фуражке.

      – Ин-тер-вью…, – пробормотал Алексей, присовокупив нехорошее слово.

      Ну понятно. Перед прессой красуемся.

      – Что, господин офицер? – удивилась солдат (нет, так тоже не скажешь). – Извините, я не расслышала.

      – Как вас называют? Не «солдат», не «солдатка». Вы сами как себя называете?

      – Мы «ударницы». Ведь мы – Ударный батальон Смерти.

      – Спасибо, что не «смертницы»…

      Бочка

      Фотограф полыхнул магнием, поймав хороший ракурс: толстуха в офицерском френче картинно оперлась кулаком о монументальное бедро, а щекастую физиономию с носом-кнопкой гордо задрала кверху.

      Хоть на груди (большущей, непонятно как втиснувшейся в военную форму) сверкали начищенные кресты и медали, баба-прапорщик произвела на Алексея неприятное, даже отталкивающее впечатление. Вся она была каким-то издевательством, глумлением и над боевыми наградами, и над честью мундира. Лицо плоское, грубое, глаза с поросячьими ресницами, голос прокуренный – и видно за двадцать шагов, что вся исполнена сознанием своего величия. Что там она отвечала журналисту, важно кивая головой, Романов не слышал. Он остановился на изрядном расстоянии, дожидаясь, пока Бочарова закончит пыжиться перед прессой.

      Уже придумалось, как выпутаться из этого скверного анекдота. Нужно с ходу нагрубить, повести себя вызывающе. Надутая индюшка нипочем такого не стерпит, выгонит непочтительного помощника в шею. Тогда можно с чистой совестью, не нарушив слова, идти за новым назначением.

      – Госпожа Бочарова, наши читатели интересуются, почему вашей части дано такое поэтическое название: «Батальон смерти»? – спросил корреспондент.

      Тут Алексей сделал несколько шагов вперед. Любопытно было послушать, что она ответит.

      Вблизи стало ясно, что Бочарова не важничает и не позирует, а просто переминается с ноги на ногу от нетерпения и явно хочет побыстрей отделаться от интервьюера.

      Хмурясь, она коротко ответила:

      – Потому что мы все умрем.

      Сказано было без пафоса, скорее с досадой, словно женщине скучно объяснять очевидные вещи. Романов сощурился, решив приглядеться к этой шарообразной тетке