Батальон ангелов. Борис Акунин

обучения и строевой подготовки. Именно ею, судя по гулким, далеко разносившимся командам, там в настоящий момент и занимались. – Рррравняйсь! Пррравое плечо вперрёоод! На фланге ширрре шаааг! – орал луженый голос.

      Тревожное чувство, не оставлявшее Алексея после странной сцены в министерстве, немного отступило. Штабс-капитан подозревал, что противный комиссар Нововведенский откомандировал его в какую-то особенно разложившуюся часть, возможно даже со смутьянским душком и особой ненавистью к офицерству (подобных островков анархии в армии, увы, становилось всё больше). Это объяснило бы злорадный смех штабных. Однако опасения не оправдались. Батальон, в котором на четвертом месяце революции проводятся строевые учения, мог считаться образцово-показательным. В большинстве частей по решению солдатских комитетов фрунт и маршировка были давно отменены как ненужное издевательство над нижними чинами.

      Вдоль решетки плотно стояли зеваки. Должно быть, горожане успели отвыкнуть от вида строевых занятий. Непонятен был только смех, раскаты которого возникали то в одной, то в другой части толпы. Чего тут гоготать? Или это род коллективного помешательства, которым заразился весь Питер? В военном министерстве хохочут, веселятся на улице. Не город – балаган.

      На воротах висел большой плакат с какой-то надписью витиеватыми славянскими буквами, но прочесть ее штабс-капитан не успел. Поверх голов впередистоящих он посмотрел на плац и захлопал глазами. Взвод отрабатывал простой строевой маневр: поворот развернутой шеренгой, но была в этой картине некая странность, в которой Алексей не сразу разобрался.

      Дело было не в исключительной неслаженности шеренги, которая изгибалась и ломалась, причем в центре солдаты сбивались с ноги, а крайние нелепо семенили, чтобы не отстать – ничего удивительного, если это новобранцы.

      Что-то не так было с самими солдатами: низкорослыми, коротконогими и почему-то, как на подбор, широкими в бедрах.

      Господи, да это женщины!

      Романов затряс головой, ничего не понимая. Ошеломленно взглянул на плакат. Прочел: «ЗАПИСЬ В ЖЕНСКIЙ УДАРНЫЙ БАТАЛIОНЪ СМЕРТИ».

      – Что это?! – пробормотал штабс-капитан, беспомощно озираясь.

      Ближайший сосед, по виду приказчик из средней руки магазина, со смехом объяснил:

      – Бабье уму-разуму учат. Всех бы их, Евиных дочек, этак вот погонять. – И, глядя на ошеломленную физиономию офицера, тоже удивился. – Вы что, сударь, газет не читаете?

      – Я только с фронта…

      Его обступили со всех сторон, обрадовавшись благодарному слушателю. Заговорили наперебой.

      Одни просто балагурили:

      – Ну как же! Новое секретное оружие, ха-ха-ха! Женский стрелковый батальон. То-то немец напугается!

      – Воинственные амазонки! Девы смерти!

      Кто-то пытался объяснить приезжему человеку:

      – Женщина – георгиевский кавалер, некто Бочарова, предложила военному министру создать воинскую часть из доброволок. Желающих очень много…

      Однако шутников было больше.

      – Я