За чужую свободу. Федор Ефимович Зарин-Несвицкий

объятий. Он крепче обнял ее.

      Ирина лишилась чувств.

      XVIII

      Княгиня Напраксина была одна, когда ей доложили о князе Никите. После вчерашнего собрания она чувствовала себя не совсем здоровой. Кроме того, уезжая с собрания почти на рассвете, она, как и другие участники» святого бдения», узнала, что» пророк» захворал. Ангелоподобная» Мария из Магдалы» сообщила, что» пророк» в экстазе молитвы истязал себя» до крови». Что, не довольствуясь ременной семихвосткой, которой он нередко истязал себя, он нанес себе во имя Страстей Господних несколько ран ножом и окровянил себя. Она сообщила также, что эти раны промыты, перевязаны и что» пророк» очень ослаб и теперь задремал… От своего кучера Напраксина узнала, что он отвез княгиню домой, но не придала этому никакого значения, думая, что молодая женщина не вынесла сильных впечатлений и, не желая отвлекать ее от благочестивых упражнений, уехала одна домой. Ее больше занимало здоровье отца Никифора, и, едва проснувшись, она отправила с тем же кучером свою доверенную горничную справиться о здоровье святого человека. Горничная повезла с собой великолепный букет из оранжерей княгини. Горничная вернулась с успокоительными известиями. «Пророк» благодарил за цветы и внимание. У него был доктор, осмотрел его раны – они оказались неопасными, и только приказал полный покой. Это опечалило княгиню. Когда же снова будет собрание? У него не может быть. У Батариновой какое же может быть собрание без» самого»? Сколько времени она не увидит его?«Я поеду к нему, – решила княгиня. – Завтра же».

      Как раз во время этих размышлений ей и доложили о приходе князя Бахтеева. Смутное чувство тревоги овладело ею. Она знала, что князь не был посвящен в эти тайны, и знала его убеждения.

      Почти следом за доложившим лакеем в комнату вошел старый князь.

      Любезные слова застыли на губах княгини, когда она увидела князя.

      Во фраке со звездой, прямой в стройный, он подходил к ней с таким суровым, тяжелым взглядом, с такой надменностью и презрением, что она сразу оробела до того, что не решалась даже протянуть ему руку. Но все же сила привычки взяла наконец свое, и она произнесла любезным тоном:

      – Добро пожаловать, дорогой князь. Вы такой редкий гость..

      Он окинул ее мрачным взглядом и медленно ответил:

      – Я приехал к вам, княгиня, не как гость. Я приехал по делу

      Княгиня овладела собой и холодно сказала.

      – Какое же дело может быть, ваше сиятельство, у вас до меня? Прошу садиться…

      Она опустилась в кресло, указывая рукой на другое.

      – Самое незначительное, – ответил князь, не садясь, – я бы хотел узнать адрес вашего проходимца или, если вам больше нравится, вашего пророка, святого, угодника, или как хотите?

      Негодующая княгиня вскочила с места.

      – Я не знаю, о ком вы изволите говорить, ваше сиятельство, – начала она, – среди моих знакомых нет проходимцев.

      – Но я ведь предлагаю вам на выбор несколько названий. Выбирайте любое. Я говорю о каком‑то Никифоре, – спокойно возразил князь.

      Княгиня в волнении заходила