Жизнь и её винтики. Рассказы. Любовь Новгородцева

на своих местах.

      – Переезжаете? – поинтересовался участковый, усаживаясь за стол и доставая из папки какие-то бумаги.

      – Да. В город.

      Никитка, как приросший, стоял рядом. Ирина хотела отправить его в комнату, но участковый вмешался:

      – Пусть останется, – и, словно кувалдой по столу, обрушил свой первый вопрос: – Когда вы в последний раз видели сына ваших соседей Новосельцева Антона?

      «Что-то с Антоном? О, Господи!»

      – Вчера, – ответил Никитка.

      – В какое время?

      – Днём.

      – Где ты его видел?

      – Здесь.

      – Он приходил к вам?

      – Да.

      – Чем вы занимались? – полицейский был предельно терпелив и осторожен, как ищейка, идущая по едва уловимому следу, который в любое мгновение может оборваться.

      – …Ничем, – Никитка осип от волнения.

      – Он приходил подстригаться. Перед выпускным. У него вчера выпускной был, – торопливо пояснила Ирина и взмолилась: – Да скажите наконец, что случилось?

      – Пропал парень. После выпускного не вернулся домой.

      Часы над столом показывали шесть вечера. Прошли уже целые сутки.

      – Его родители сказали, что он дружил с вашим сыном и часто бывал у вас, – продолжал участковый. – Вы не замечали ничего подозрительного в его поведении в последнее время? Он не говорил, что хочет поехать куда-нибудь?

      Ирина ничего такого не помнила и с надеждой посмотрела на Никитку. Тот испуганно замотал головой.

      Участковый спрашивал и спрашивал.

      – Он рассказывал об отношениях с родителями? Может, у них был какой-нибудь конфликт недавно? Может быть, у него были проблемы в школе? У него не было девушки, с которой он мог поссориться? Он никогда не заговаривал о суициде?

      Ни на один вопрос Ирина с сыном не смогли дать вразумительного ответа. Участковый записал их скудные показания и ушёл, оставив номер телефона на случай, если что-то вспомнится, и жуткую, пробирающую до костей тишину.

      Никитка сел на его место и понуро опустил голову.

      – Ты точно ничего не знаешь? – строго кольнула его взглядом Ирина.

      – Говорю же: не знаю! – буркнул он.

      Ирина опустилась на табурет напротив сына. За спиной громко гудел холодильник. Часы чёткими хладнокровными ударами отсчитывали: «Ан-тон, Ан-тон…»

      Что с ним могло случиться? Он должен был вернуться домой сразу после торжественной части. В клуб с одноклассниками не собирался… И тут Ирину пронзило воспоминание: вот он сидит на стуле перед зеркалом, обёрнутый парикмахерской накидкой. Светло-русые, жёсткие волосы непослушно топорщатся на макушке, свисают на уши. Со спины ему не дашь пятнадцати. Ирина берёт в руки расчёску и встречается с его зелено-карими глазами в зеркале. Их выражение неожиданно пугает её, она отдёргивает взгляд и спрашивает у мелких веснушек, едва-едва проступающих на его носу:

      – Как будем стричься?

      – Как-нибудь, – говорит он. –