из тисков бессознательного. Заключается он в том, что теперь сам врач переводит себя на уровень субъекта, т. е. объявляет себя неким образом. Образом чего? В этом и заключается величайшая трудность. «Ну, – скажет врач, – образом чего-то, что заключено в бессознательном самой пациентки», на что она ответит: «Как! Я, оказывается, мужчина, да еще к тому же жуткий, завораживающий, злой колдун или демон? Ни за что и никогда я не могу с этим согласиться: это чушь! Скорее уж я поверю, что это вы такой». И она действительно вправе так сказать. Нелепо стремиться перенести что-либо подобное на ее личность. Она ведь не может позволить превратить себя в демона, так же как не может допустить этого и врач. Ее глаза будут метать искры, ее лицо исказит злое выражение, вспышка какого-то неизвестного, никогда невиданного противодействия. Я сразу предвижу возникшую опасность мучительного недоразумения, но не отказываюсь от своего мнения. Что это такое? Разочарованная любовь? Обида, унижение? Во взгляде пациентки таится нечто хищное, нечто действительно демоническое. Значит, она все же некий демон? А может быть, я сам хищник, демон, а передо мной сидит исполненная ужаса жертва, с животной силой отчаяния пытающаяся защититься от моих злых чар? Но это же все наверняка бессмыслица, ослепление фантазией. Какую же новую струну я задел? Однако это все же некий преходящий момент. Выражение лица пациентки снова становится спокойным, и она говорит как бы с облегчением: «Удивительно, сейчас у меня было такое чувство, что вы затронули пункт, который я в отношениях с подругой никогда не могла преодолеть. Это ужасное чувство, что-то нечеловеческое, злое, жестокое. Я даже не могу описать, какое это жуткое чувство. В такие моменты оно заставляет меня ненавидеть и презирать подругу, хотя я изо всех сил противлюсь этому».
Эта фраза и проливает на инцидент проясняющий свет: я занял в ее душе место подруги. Подруга побеждена. Лед вытеснения проломлен. Пациентка, не зная того, вступила в новую фазу своей жизни. Теперь я знаю, что все то болезненное и злое, что заключалось в ее отношении к подруге, будет проецироваться на меня, впрочем, как и доброе, но – в яростном столкновении с тем опасным неизвестным, что пациентка никогда не могла преодолеть. Таким образом, можно заключить, что это новая фаза переноса, которая, пожалуй, еще не позволяет ясно разглядеть, в чем же состоит то неизвестное, что спроецировано на меня.
Ясно одно: если пациентка застрянет на этой форме переноса, то возникнет опасность тяжелейших недоразумений, ибо тогда ей придется обращаться со мной так, как она обращалась со своей подругой, т. е. неизвестное постоянно будет витать где-то в воздухе и порождать недоразумения. И потом все же получится, что она увидит демона во мне, ибо не может допустить, что демон – в ней самой. Таким образом возникают все неразрешимые конфликты. А неразрешимый конфликт прежде всего означает жизненный застой.
Но может быть другая возможность: против новой трудности пациентка применит свои старые защитные средства
