Полное собрание сочинений в одном томе. Илья Ильф

кроме общеобразовательных, лесной техникум».

      – Положение гораздо серьезнее, чем я предполагал, – сказал Остап. – Выколотить из васюкинцев деньги представляется мне пока что неразрешимой задачей. А денег нам нужно не менее тридцати рублей. Во-первых, нам нужно питаться и, во‐вторых, обогнать тиражную лоханку и встретиться с колумбовцами на суше, в Сталинграде.

      Ипполит Матвеевич свернулся, как старый худой кот после стычки с молодым соперником – кипучим владетелем крыш, чердаков и слуховых окон.

      Остап разгуливал вдоль лавок, соображая и комбинируя. К часу ночи великолепный план был готов. Бендер улегся рядом с компаньоном и заснул.

      Глава XXXVI

      Междупланетный шахматный конгресс

      С утра по Васюкам ходил высокий, худой старик в золотом пенсне и в коротких, очень грязных, испачканных красками сапогах. Он налепливал на стены рукописные афиши:

      22 июня 1927 г.

      в помещении клуба «Картонажник»

      состоится

      лекция на тему:

      «Плодотворная дебютная идея»

      и

      сеанс одновременной игры в шахматы

      на 160 досках

      гроссмейстера (старший мастер) О. Бендера

      Все приходят со своими досками.

      Плата за игру – 50 коп. Плата за вход – 20 коп.

      Начало ровно в 6 час. вечера

Администрация К. Михельсон

      Сам гроссмейстер тоже не терял времени. Заарендовав клуб за три рубля, он перебросился в шахсекцию, которая почему-то помещалась в коридоре управления коннозаводством.

      В шахсекции сидел одноглазый человек и читал роман Шпильгагена в пантелеевском издании.

      – Гроссмейстер О. Бендер! – заявил Остап, присаживаясь на стол. – Устраиваю у ваc сеанc одновременной игры.

      Единственный глаз васюкинского шахматиста раскрылся до пределов, дозволенных природой.

      – Сию минуточку, товарищ гроссмейстер! – крикнул одноглазый. – Присядьте, пожалуйста. Я сейчас.

      И одноглазый убежал. Остап осмотрел помещение шахматной секции. На стенах висели фотографии беговых лошадей, а на столе лежала запыленная конторская книга с заголовком: «Достижения Васюкинской шахсекции за 1925 год».

      Одноглазый вернулся с дюжиной граждан разного возраста. Все они по очереди подходили знакомиться, называли фамилии и почтительно жали руку гроссмейстера.

      – Проездом в Казань, – говорил Остап отрывисто, – да, да, сеанс сегодня вечером, приходите. А сейчас, простите, не в форме: устал после карлсбадского турнира.

      Васюкинские шахматисты внимали Остапу с сыновней любовью. Остапа понесло. Он почувствовал прилив новых сил и шахматных идей.

      – Вы не поверите, – говорил он, – как далеко двинулась шахматная мысль. Вы знаете, Ласкер дошел до пошлых вещей, с ним стало невозможно играть. Он обкуривает своих противников сигарами. И нарочно курит дешевые, чтобы дым противней был. Шахматный мир в беспокойстве.

      Гроссмейстер