Ветвления судьбы Жоржа Коваля. Т. 2. Юрий Александрович Лебедев

права.

      И специалисты Технического совета Спецкомитета еще в конце 1945 – начале 1946 г., т. е. спустя только чуть более полугода после утверждения этой конструкции в манхэттенском проекте в мае 1945 г., уже могли подержать в руках и внимательно рассмотреть американского «ежика».

      Более того, вместе с образцом они имели и подробнейшее описание всех конструктивных и технологических тонкостей этой важнейшей «детали» атомной бомбы, о которых не только не было сказано ни слова в отчете Смита, но которые остаются секретными до сих пор!

      Вот авторитетное свидетельство об этом, которое дал один из самых информированных историков советского атомного проекта, бывший министр среднего машиностроения СССР (1986–1989), 1-й заместитель министра РФ по атомной энергии (1993–2002) Лев Дмитриевич Рябев (см. на вкладке фото 14.19):

      «При чем – я смотрел эти схемы – прямо детально чертеж ее дан, размеры все, какое количество полония там, и так далее… Какой нейтронный поток при этом создается для инициирования атомного заряда. Всё это детально изложено было в этих материалах».[351]

      Не исключаю также, что в конце 1948 – начале 1949 г., когда Жорж вернулся в СССР и, по его собственному признанию, писал в это время отчет о своей командировке, он не только сидел за столом и, макая перо в чернильницу, заносил на бумагу свои наблюдения и выводы, но и отвечал на сугубо специальные технические вопросы (т. е., подробно консультировал) тех, кто в это же время делал «советских ежиков».

      Не исключаю даже того (хотя это, конечно, очень «тоненькая» нить альтерверса), что он принял личное участие в решающей фазе конструирования и изготовления тех четырех нейтронных инициаторов, которые привезли Харитону на Семипалатинский полигон в августе 1949 г., где он и выбрал «один из них, с наилучшими характеристиками»[352].

      Впрочем, эта заслуга Жоржа, естественная «по логике вещей», скорее всего, в нашей ветви альтерверса не имела места из-за категорического нежелания Сталина допускать к непосредственной работе в атомном проекте американцев. Вспомним историю просьбы физико-химика Георгия Николаевича Антонова о работе в советском атомном проекте, рассмотренную в гл. «Возвращение и отчет по командировке».

      Что значит «наилучшие» характеристики? Это инициатор с наименьшим нейтронным фоном, поскольку

      «вообще, вероятность неполноценного взрыва составляла 5–6 % и была неустранима в принципе, ведь если бы при обжатии плутония появился случайный нейтрон в тот момент, когда само обжатие еще не подошло к пику, то начавшаяся реакция деления развалила бы конструкцию, не дав полного выхода энергии. Произошел бы хлопок, которого так боялись все испытатели…»[353].

      Поэтому не зря К.И. Щёлкин, который

      «29 августа 1949 года на Семипалатинском испытательном полигоне вложил инициирующий заряд в плутониевую сферу первого советского атомного взрывчатого устройства РДС-1»[354], назвал НЗ «главным узлом изделия».

      В своем отчете о проведенном

351

Алексей Рафаенко (автор сценария), Сергей Мерзляков (режиссер), «ГРУ. Атомный проект», документальный фильм телеканала «Звезда», премьера 05.11.2018. Цитата воспроизводит комментарий Л.Д. Рябева к эпизоду о работе Ж.А.Коваля, данный им авторам фильма. http://www.ontvtime.ru/index.php?option=com_content&task=view_record&id=1488&start_record=2018-11-05-19-44

352

Грабовский М.П. Атомный аврал. С. 112.

353

Пестов С. Бомба: три ада XX века. Т. 1. М.: Терра, 2001. С. 324.

354

Википедия, «Щёлкин Кирилл Иванович». URL: https://ru.wikipedia.org/wiki/Щёлкин, _Кирилл_ Иванович