Флаг миноносца. Юлий Анненков

подобрал подходящее место для своего орудия. Кругом открыто – если утром налетят самолеты, есть круговой обстрел. Можно стрелять и по дороге. Он показал выбранную позицию Земскову. Тот кивнул головой:

      – Хорошо. Людей поместишь на отдых вон в той избе.

      – Товарищ лейтенант… – нерешительно начал Сомин. После неудачной попытки подавить миномет ему не хотелось обращаться с просьбой к Земскову. – Я могу отлучиться на полчаса?

      – Куда?

      – Вы помните, я рассказывал вам о моей знакомой девушке?..

      – Конечно.

      – Так вот, эта дача совсем рядом, за леском. Можно мне туда сходить?

      Сначала это желание удивило Земскова. Зачем ходить на пустую дачу? Но потом он подумал, что, если бы это было под Ленинградом, может быть, и ему самому захотелось бы возвратиться хоть на десять минут в мир безмятежного довоенного прошлого. Боевой выход не предвиделся, и лейтенант разрешил эту экскурсию в прошлое ровно на полчаса, предупредив, чтобы Сомин непременно взял с собой кого-нибудь из бойцов. Мало ли что может случиться? Фронт близко.

      После ужина Сомин подозвал Белкина:

      – Остаешься за меня. Вернусь через полчаса.

      Он подвесил к поясу противотанковую гранату и пошел один, чтобы не было свидетелей этого сентиментального поступка. Все равно не поймут.

      Глубоко увязая в снегу, Сомин шел напрямик – через рощу. Спустя несколько минут он пожалел, что пошел один.

      В кустах чудились какие-то тени и слышались шорохи. «А что, если наткнусь на немецкую разведку?» Он обругал себя за трусость, но все-таки вынул наган из кобуры и сунул его за пазуху.

      Деревья постепенно редели, словно разбегаясь из рощицы в разные стороны. Снегопад кончился. Выбираясь на дорогу, Сомин услышал неподалеку гул моторов. Он остановился, прислушался. Из-за поворота показался танк, за ним – другой, третий, четвертый…

      – Немцы! – Сомин бросился в канаву и уже лежа вложил запал в противотанковую гранату. Его трясло как в лихорадке. Зуб не попадал на зуб.

      «Скорее назад!» Он осторожно выполз из канавы и увидел, что танки остановились. Один из них темнел на фоне снега в пяти шагах от Сомина. Жажда подвига овладела им, как тогда, на огневой во время минометного обстрела. «Вот сейчас вскочу и швырну, а там будь что будет. Наши услышат разрыв. Немцы не застанут их врасплох». Но встать было нелегко. Какая-то сила прижимала его к пушистому свежему снегу. И все-таки он поднялся, сделал шаг вперед…

      Люк танка распахнулся, оттуда вылез человек и пошел прямо к Сомину.

      «Я его застрелю сейчас, а потом брошу гранату. Нет, я брошу гранату…» – мысли путались, руки горели. Эта встреча лицом к лицу была тем большим и страшным, чего он ждал в течение всей своей недолгой военной службы.

      Танкист подошел к канаве и сказал:

      – Эй, хлопец, закурить есть?

      Из-за облака вынырнула луна. Она осветила Сомина с гранатой в руке, танкиста в расстегнутом шлеме и звезду на башне танка.

      Струйка холодного пота скатилась со лба Сомина. Дрожащими пальцами он вынул