Флаг миноносца. Юлий Анненков

к стене. Он упал, но тут же вскочил и, не помня себя, кинулся на Шацкого. Валерка Косотруб никак не ожидал от Сомина такой прыти. «Убьет его Шацкий!» – подумал он и бросился под ноги матросу с криком:

      – Тикай, Володька!

      Но Сомин не собирался убегать. Он рвался из рук Белкина и Гришина, а Шацкий в ярости молотил кулаками куда попало. Валерка вертелся вокруг него ужом, осторожный Лавриненко, отойдя в сторонку, наслаждался зрелищем. Он один видел, как в конце коридора показался лейтенант Земсков с повязкой дежурного по части на рукаве.

      Почувствовав на своем плече чью-то руку, Шацкий резко повернулся, замахиваясь на нового противника. Земсков был вдвое тоньше матроса и чуть пониже ростом. Под взглядом лейтенанта Шацкий опустил руку. Его губы дрожали.

      – Вы меня лучше не троньте, товарищ лейтенант.

      На висках Шацкого вздулись вены. Казалось, он сейчас накинется на лейтенанта, сомнет его, бросит на землю.

      Косотруб схватил Шацкого за руки:

      – Опомнись, громило! Сейчас дров наколешь!

      – Отпустите, Косотруб! – приказал Земсков. – Что здесь за драка?

      Лавриненко поспешил доложить.

      – Вон тот, товарищ лейтенант, – он указал на Шацкого двумя пальцами, между которыми был зажат обсосанный окурок, – ни с того ни с сего заехал сержанту по морде. Мало ему дела с выстрелом!

      – Бросьте папиросу, когда обращаетесь к командиру! – Земсков отвернулся от Лавриненко и встретился глазами с бледным Соминым, который стирал платком кровь с разбитой губы.

      – Я сам виноват, товарищ лейтенант, – шагнул вперед Сомин, – у человека на душе кошки скребут, а тут я наговорил ему всякое такое…

      – Ладно. Разберемся. Пойдемте со мной, Шацкий.

      Земсков быстро пошел по коридору. Шацкий вразвалку побрел за ним.

      – Вот горячка! – засмеялся Косотруб. – Теперь заработает. Парень не в себе. Ну да черт с ним, умнее будет. А ты, Володька, имеешь шанс стать моряком.

      Минут десять курили молча. Снова появился Шацкий. Он подошел к Косотрубу:

      – Дай-ка махорки.

      Косотруб протянул свой кисет:

      – Ну как, морячило? Я думал, ты уже на губе! Сколько суток огреб?

      – Не! – мотнул головой Шацкий. Больше он не сказал ничего.

      Пробили третьи склянки: двадцать три часа. В кубриках, в коридорах раздались крики вахтенных: «Отбой!»

      Уже лежа на койке, Сомин пытался восстановить в сознании сцену, которая произошла на площадке. Зла против Шацкого не было. Действительно, не так-то уж он виноват. А Земсков молодец! Хорошо, что он не арестовал Шацкого. Справедливый человек! Сомин вспомнил, как Земсков провел занятие по огневой подготовке. Лейтенант командовал, а Сомин поочередно замещал все номера расчета. Потом краснофлотец садился за штурвал или становился к прицелу, а командовал Сомин. Лейтенант терпеливо объяснял, заставлял много раз повторить одну и ту же установку данных. Потом занятия шли всей батареей. А после занятий Сомин и Земсков долго разговаривали, пока бойцы чистили орудие. Лейтенант расспрашивал об университете, а Сомин узнал,