В водовороте. Алексей Писемский

как медику, совестно, я думаю, об этом и спрашивать и беспокоиться, – проговорил насмешливо князь.

      – А вот что медики-с, скажу я вам на это!.. – возразил Елпидифор Мартыныч. – У меня тоже вот в молодости-то бродили в голове разные фанаберии, а тут как в первую холеру в 30-м году сунули меня в госпиталь, смотришь, сегодня умерло двести человек, завтра триста, так уверуешь тут, будешь верить!

      – Смерть, и особенно близких нам людей, лучше всего нас может научить этому, – подтвердила и княгиня.

      – Да как же, помилуйте! – воскликнул Елпидифор Мартыныч. – Из земли взят, говорят, землей и будешь. А душа-то куда девается? Ее-то надобно девать куда-нибудь.

      Князь на это только злобно усмехнулся.

      – Нынче, сударыня, все отвергают, все! – продолжал Елпидифор Мартыныч, по-прежнему обращаясь к княгине. – Нынче вон, говорят, между молодыми людьми какие-то нигилисты[18] есть, и у нас в медицине все нигилисты, все отвергли; один только, изволите видеть, лапис[19] и опиум признали! Все в природе сотворено не на потребу человека, а ко вреду ему, и один только лапис и опиум исцеляют и врачуют его от всех болезней!

      – Не от всех болезней, – возразил на это сердито князь, – a genius morborum[20] нашего времени таков, что эти средства, по преимуществу, помогают.

      – Какой это genius morborum такой, желал бы я знать?.. Какой это он?.. – вспылил уже Елпидифор Мартыныч. – Господи помилуй! – продолжал он, разводя руками. – Всегда были лихорадки, чахотки, параличи, – всегда они и будут!.. – Новое нам надобно было что-нибудь выдумать – вот что-с! Приедет нынче доктор к больному и расписывает ему: «У вас то-то и то-то; организм у вас такой-то, темперамент такой-то!» Батюшки мои! Целую лекцию прочтет ему из медицины, а тот и думает: «Ай, какой мудрец-всезнайка!» А я, извините меня, за грех всегда считал это делать. Я никогда не скажу больному, что у него; должен это знать я, а не он: он в этом случае человек темный, его только можно напугать тем. Родных, конечно, предуведомлю, когда кто труден, чтобы успели распорядиться о духовной и причастить заблаговременно!.. К-х-ха!.. – откашлянулся старик в заключение, но вместе с тем раздался и звонок снизу от швейцара.

      Князь и княгиня переглянулись между собой.

      – Кто может быть так рано? – проговорила последняя.

      Князь тоже недоумевал.

      – Дама какая-то идет! – сказал Елпидифор Мартыныч, обертываясь и оглядываясь в залу.

      – Это, вероятно, Елена! – произнесла княгиня более уже тихим голосом.

      У князя все мускулы в лице передернуло.

      В кабинет вошла действительно Елена. Внутри себя она, должно быть, была страшно взволнована; но, по наружности, старалась сохранить смелый и спокойный вид.

      – Bonjour, princesse![21] – отнеслась она как-то особенно смело к княгине.

      – Здравствуйте, – отвечала та ей негромко.

      – Я пришла, князь, проведать, приехали ли вы из Петербурга, – обратилась она каким-то неестественным голосом к князю.

      Тот при этом сильно сконфузился.

      – Да,

18

Нигилисты (от латин. nihil – ничто) – представители разночинной интеллигенции шестидесятых годов XIX века, отрицавшие принципы и традиции дворянской культуры.

19

Лапис (ляпис) – прижигающее средство в медицине (от латин. lapis – камень).

20

дух недугов (лат.).

21

Добрый день, княгиня! (франц.).