Стрелец государева полка. Владимир Андриенко

(идет). С посланием самого воеводы едешь. Есть отчего закружиться голове.

      – Дело не в дорогой одежде, дворянин. Здесь приволье! Природа! Ширь и простор! – проговорил Федор, окинув рукой бескрайние степи.

      – Верно, – ответил Ржев. – Есть где разгуляться. Но жить здесь опасно. Как приехать в такое место с семьей? Жить в тревоге за своих жену и детей плохо.

      – Оно так. Хотя я не женат. Вот говорят у татар и турок с бабами все проще, чем у нас.

      – Это как сказать, – возразил Ржев.

      – Да как ни говори. Поймал себе полонянку вот те и новая жена. А дома еще две-три бабы его ждут. И слова ему не скажут.

      – Мусульманин это тебе, стрелец, не русский мужик. Он о своих женах заботу имеет. Он не напивается как свинья и не лупит жен. Мусульманин имеет столько жен, сколько может содержать. Вот так то.

      – Много ты знаешь про них, дворянин. От чего так? – спросил Мятелев.

      – С юных лет моя душа тянулась к свету. Знаешь, что есть свет духа человеческого?

      – Не думал про это. И что же сие за диковина такая? – с усмешкой спросил Федор.

      – Свет духа истина, яко свет плоти есть солнце, – серьезно ответил Ржев.

      – Может и так оно, но я с детства к оружию приучался. Отец мой стремянного полка стрелец и я готовился службу править. Саблей то много чего можно добыть в жизни. Тако отец сказывал.

      – Саблей? – задумчиво произнес Ржев. – Не думаю, что много можно добыть саблей. Разве что смерть. Вот ты сейчас исполняешь работу тайного посла, стрелец.

      – И что? Сам только сказывал, что велика мне честь.

      – Честь велика. Но ты поставил свою жизнь на кон. Как при игре в зернь. Один шаг неверный и голова с плеч.

      – Может и так. И послу без сабли нельзя, дворянин.

      – Послу без ума нельзя, стрелец, как и купцу. Они умом живут не силой. И оттого живут хорошо. А воины много не зарабатывают. Вот мой батюшка что заработал? Ты только сказал, что хорошо живется на свете сыну дворянскому, ежели имение хорошее. Имение-то батюшки мово в разор пошло. Я едва снарядил себя в поход, когда ополчение стали по приказу великого государя созывать. Вам стрельцам хорошо, все у вас государево. А нам с именишка, пожалованного царем, надобно трех ратников в поле снарядить при конях и при оружии. А где чего взять, коли мужиков у меня всего десяток остался?

      – А отчего так мало-то? – спросил стрелец.

      – Дак кто помер, а кто в бега подался. И стоят в деревеньке моей хаты пустые. И землица сорняками зарастает. Вот так-то, стрелец.

      – Оно так, тяжко на Руси стало после смуты. После самозванцев да поляков.

      – Тяжко. Но неким человекам все же легче чем иным разным. Торговля, для примеру, дело выгодное, хотя и опасное.

      – Опять же кому как повезет. Вот у нас на Москве купец Архипка Хряпов при большом караване пошел в Хвалын море[22] да без порток вернулся обратно. Пограбили его корабли и товары. В полный разор пошел.

      – Для той цели купцы охрану берут. А вот у нас она совсем небольшая. Пока наш караван лакомый кусочек для степных разбойников.

      – Я

22

Хвалынское море – Каспийское море