Стрелец государева полка. Владимир Андриенко

палатки, освещенной восковыми свечами, Стрешнев осмотрел Мятелева. Над ним хорошо поработали и преобразили его внешность. Стрелец в польском богатом камзоле со шнурами и синем кунтуше, со своими лихо закрученными усами выглядел настоящим шляхтичем.

      – Тебе бы в Варшаву, то все панночки твои бы были, Федька. Еще бы польский знал, то лучше и придумать нельзя.

      – Я знаю немного польский. Выдам себя за православного шляхтича из Львова.

      – Лучше не за православного, а за принявшего католичество. Вот возьми, – Стрешнев протянул сыну боярскому золотой латинский крест. – Достался от одного пана, лично мною убитого в поединке во время прошлой войны здесь на Украине.

      Мятелев принял крест.

      – Латинство! – высказался он. – Отец за такое с меня бы семь шкур содрал!

      – Ништо! Ты только до времени латинцем станешь. Господь простит тебе это отступничество. Ты уже видел своего товарища? Того, что поедет с тобой?

      – Василия Ржева? Видал и даже знаю его.

      – Уже хорошо, Федор.

      – Только ведь пораненный он.

      – Да ничего страшного нет. Царапина. Он уже готов скакать с тобой до самого Крыма. Вот это передал тебе князь Пожарский, – Стрешнев протянул боярскому сыну широкий кожаный пояс.

      Фёдор принял его и удивился его тяжести.

      – На вид неказистый пояс-то, но зато ценности немалой! В нем золото! Оденешь пояс под кунтуш. В случае чего его у тебя не отберут. И вот еще кошель. В нем также золото.

      – Но почему так? Не лучше ли все в кошель ссыпать. Я бы его держал…

      – Всякое может статься. Ты едешь под видом шляхтича, и у тебя не может не быть денег. Нападут турки али татары, если ничего не найдут то догадаются в пояс заглянуть. А так в кошеле золото. Смекаешь?

      – Понимаю. Дак разве нападут? Для чего тогда я так вырядился?

      – Думаешь ежели у хана мир с ляхами, то татары тебя не ограбят? Дай только повод. Им золото надобно. А у кого его брать либо у католика, либо у православного, им нет разницы.

      – Тогда саблей придется обороняться.

      – Саблей? И у татар сабли его. Ты поменее болтай, Федор. Любишь ты похвастать, но теперь от длины твоего языка зависит судьба твоей шеи.

      – Не дитё малое! Все понимаю, воевода. Но что делать, коли заарканят меня? Как тогда быть?

      – Про то подумали люди поумнее нас с тобой, Федя. А там как бог даст. Дело тебе доверили сложное и многотрудное.

      – Мне не сказали, кого спасать надобно.

      – Про это никто покуда не знает.

      – Как же так?

      – В том поясе и письмо княжеское зашито. Вскроешь его только когда до Крыма доберешься. Понял ли?

      – А чего не понять? Понял, князь. Но коли отберут у меня то письмо?

      – Ты не забивай голову, Федя. Письмо у тебя в поясе. Поняли ли?

      – Понял, воевода.

      – В нем сказано, чего и как делать тебе. Кого спасти, а кого и не спасти.

      – Ты про что это, воевода?

      – Там все узнаешь, что надобно, Федор. Сейчас больше чем тебе сказал, не могу сказать.

      – Понятно, воевода, да вот как мне дружбу-то с нужными людьми свести? Кумовьев