Солитариус. Книга первая. Михаил Евгеньевич Картышов

вашего мозга, отвечающая за ассоциативное мышление, выудила её оттуда. Однако это только мои домыслы.

      "Старичок-то не так прост, как кажется", – подумал я. А вслух сказал:

      – Не зря я назвал вас Сократом.

      – О, что вы, молодой человек! Я очень далёк от истинной мудрости. Но вот что я хочу добавить: если мозг сохранил эту информацию, то можно предположить, что он сохранил и другую, более важную, а именно: информацию о нашем прошлом. Если это так, то остаётся только найти способ вызволить её из темницы подсознания.

      – Вы тоже не помните своего прошлого? Златовласка сказала мне, что я – поэт, что у меня есть жена, а больше ничего. Но сам я вообще ничего не помню о прошлом.

      – Здесь никто не помнит своего прошлого. Всё, что мы о нём знаем, мы знаем от руководства. А оно отказывается много рассказывать нам. Это, видите ли, может негативно сказаться… Порой мне даже кажется… Да что же это в самом деле я вас своими догадками потчую! Вам ведь наверняка хочется узнать, как мы тут живём!

      – Мне бы хотелось вспомнить, кто я. Но раз уж это невозможно, – я нахмурился, – то делать нечего.

      – Одно другому не мешает, дружище! Вы спрашивайте, а я по мере возможностей буду вам отвечать. Авось что-нибудь и всплывёт.

      – Хорошо. Какой сейчас год?

      – Сегодня… Двадцать пятое июня две тысячи восемнадцатого года.

      – Где мы находимся?

      – Где-то в Сибири. Точного местонахождения никто из нас не знает. Ни Гиппократ, ни Бестия, ни помощники не желают об этом говорить.

      – Что за помощники?

      – Что-то вроде санитаров. Но руководство против того, чтоб мы их так называли. Поэтому между собой мы зовём их дуболомами, – ехидно улыбнулся Сократ, но тут же как будто чего-то испугался и прошептал: – Ох, зря я вам это сказал. Ох, зря…

      – Почему?

      Старик зачем-то посмотрел по сторонам, подошёл к окну, что-то высматривая, потом обернулся и громко заговорил:

      – Итак, на чём мы остановились? Ах да! Помощников трое. Появляются они у нас редко, однако если вы их увидите, можете быть уверены, что у кого-то приступ.

      Я был удивлён его поведением, но решил промолчать. "Чёрт знает, что здесь творится, – мелькнула у меня мысль. – Лучше пока не спешить".

      – Понятно. А сколько всего пациентов?

      Сократ поднял глаза к потолку и, что-то бормоча, принялся загибать пальцы на левой руке.

      – Всего получается четырнадцать. Восемь мужчин и шесть женщин. Женщины живут в коттедже рядом с нами. Я вам покажу.

      – Это тоже коттедж? – обвёл я рукой комнату.

      – О, я не совсем уверен, что это правильное название, однако все привыкли так говорить.

      – Сколько здесь комнат?

      – Десять: четыре на первом этаже и шесть на втором. Две сейчас свободны. Плюс гостиная, библиотека и кухня.

      – А ванная и туалет, – показал я рукой на них, – есть во всех комнатах?

      – Да, – хмыкнул Сократ. – Полагаю, вы пришли в восторг от ванной?

      – Не то слово, – улыбнулся я. – Значит, такие ванны у всех?

      – Насколько