Пашня. Альманах. Выпуск 4. Creative Writing School

от умершей бабушки, которой он никогда и не видел. Ему представлялось, что кастрюли и ковши охраняют их от чудищ, как подковы, что дарят на счастье. Бабушка любила голубой цвет. В голубой было выкрашено всё: кухонный стол, печь и даже дверные ручки. Краска надувалась пузырями, трескалась и осыпалась маленькими чешуйками на пол.

      Они жили в поселке Вангаш уже больше пяти лет. Небольшой, но крепкий дом стоял на самом краю деревни: до ближайших соседей идти с версту, а до единственной школы-семилетки и того больше.

      – Жопа не слипнется? – спросил отец и хохотнул.

      Когда его лицо, все в рытвинах и бурых пятнах, расплывалось в улыбке, казалось, будто трещина проходит по древней горе. И рот открывался темный, с темными же зубами, как дыра.

      – Завтра на дело пойдем, – сообщил он серьезно. – Встаем в пять, Сане уже сказал.

      Володя опустил взгляд. Все-таки пойдем, подумал он. Завтра. Отец постоял еще немного и вышел с кухни. Заскрипела лестница. Он залез на печь. Что-то зашуршало под полом, ветер бросился на окно и царапнул стекло заледеневшим снегом.

      Саше было семнадцать. У него получалось всё: забрасывать удочку сильно, ловко и далеко. Разжигать костер прямо в снегу. Отыскивать кровавые дорожки в снежных бороздах, оставленные подстреленными зайцами. Вот уж кто точно был отцовским любимчиком. Зато тебя мама больше любила, говорил брат, будто оправдываясь.

      Но к чему эта любовь, если Володе только и остались, что воспоминания о больших теплых щеках, которые ему нравилось брать в свои ладони. Мама умерла, когда Володе было шесть – выцвела за несколько месяцев в Красноярской больнице. На похоронах ее руки и лицо чем-то намазали, но Володя знал, какая мама на самом деле серая за этими слоями, совсем без цвета.

      Не прошло и трех месяцев после ее смерти, как отец организовал их переезд в свой родной поселок. Десять часов пути от Красноярска. Его больше ничего не держало.

      Мама любила большие города и презирала деревни, вроде той, в которой родилась и прожила шестнадцать невеселых лет. Она училась в Красноярском педагогическом и мечтала о Москве, когда познакомилась с Володиным отцом – молодым парнем из аграрного техникума на Толстого. Он жил у двоюродного дяди и ненавидел душные маленькие квартиры в панельных коробках. А еще заборно ругался, носил усы и добивался мамы молчаливой покорностью несколько лет подряд. Москву пришлось отодвинуть с рождением первого, Сашеньки, а потом и совсем забыть о столице с появлением Володи.

      Володя наощупь добрался до лестницы на чердак, где была их с братом комната. Наверху он скинул на сундук одежду и залез под тяжелое старое одеяло.

      – Отец тебе сказал? – донеслось из темноты.

      – Угу, – тихо сказал Володя.

      – Ты готов?

      Володя молчал.

      – Он тебя убьет, если струсишь, – снова подал голос Саша.

      Володя только заерзал. Он уже решил, что брат заснул, когда услышал его голос прямо над своим ухом.

      – Это