Пашня. Альманах. Выпуск 4. Creative Writing School

ровные ряды белых затянувшихся шрамов на бедрах и почти физическое отвращение к себе. А для него это был такой несущественный эпизод, что он его даже не запомнил.

      Я почти плачу, он это чувствует и предлагает рассказать, какой я была. Это от близких, причинивших боль, всегда требуешь объяснений, раскаяния, прощения. А чужакам достается только болезненное любопытство – почему я. Поэтому все, что я могу, – простить себя. И я начинаю рассказывать телефонной трубке о своем детстве как о давно умершем родственнике. Где-то поверх этих слов я замечаю его плотоядный взгляд, будто мне снова восемь, но не могу остановиться. Когда свидание заканчивается и за ним приходит конвоир с металлическим лицом, он просит написать ему письмо.

      В холодном номере притюремной гостиницы, единственном жилом здании на всю заснеженную округу, меня начинает тошнить. Вялые полинявшие занавески в полоску, на окнах обыкновенные цветы с мясистыми листьями и сохнущими прямо на стеблях мелкими цветами, и повсюду грубый орнамент с заусенцами на бесстыже-голом дереве желтушного цвета. Я думаю о горошине, у которой скоро прямо в моей утробе появятся маленькие ручки и сморщенные пяточки, и меня выворачивает в пропахшей ржавчиной ванной. Через открытую дверь под резной тумбочкой замечаю посеревшие листы бумаги и дешевую ручку с хвостом из пыли.

      Я здесь по своей воле и могу закончить все в любой момент.

      Елена Кривоносова

      Лучшие друзья

      Потом все говорили, что это было простеньким заданием. Раз, два – и готово. Я же, со своей вечной дотошностью и склонностью закапываться в мелочах, потратил гораздо больше времени. Однако я свято верил, что результат измеряется исключительно вложенными усилиями, потому был чертовски доволен собой.

      Началось же все весьма безобидно. Ну, или почти.

      – Кто мой лучший друг? – грозно прозвучало из уст Нины Сергеевны. Вопрошание повисло в классе, сгустив атмосферу до предгрозовой.

      Классная руководительница умудрялась наращивать свой авторитет ровно в том темпе, в каком росли мы, переходя из класса в класс. Поэтому преимущество было всегда на ее стороне. Даже когда нам казалось, что уж в этом году мы точно не попадемся на ее уловки и не дадим на себя давить, Нина Сергеевна оказывалась на шаг впереди: находила новую интонацию, по-новому, еще неотвратимей, нависала над провинившимся – и вуаля – тебе словно снова шесть лет.

      Объяснение домашнего задания было кульминацией всего сорокапятиминутного действа. Монолог Нины Сергеевны распространял ее власть над нами и на то время, когда мы покинем кабинет и разбредемся по домам. Казалось, после звонка она незримо пойдет за каждым из нас, дабы проконтролировать выполнение заданного.

      – Вот такая сегодня тема домашнего сочинения, – подвела итог вышесказанному Нина Сергеевна. – Вопросы?

      Все отрицательно замотали головами.

      – Значит,