Замысел и промысел, или Кто не играет в кости. Александра Птухина

у нас очень мало времени, Жакулюс, – прервал его Майнстрем.

      – Я добавил сбора чуть больсе обычного, магистр Щековских. Я всегда делаю себе тройную порцию, но я зе не предполагал, что…

      Окончания фразы юноша уже не услышал: комната расплылась в тумане, а высокий сводчатый потолок полетел вверх с немыслимой скоростью. Майнстрем лишился чувств.

      * * *

      Голоса доносились откуда-то издалека.

      – Однако, это весьма любопытно, весьма… Так вы говорите уже целый час?

      – Бозе мой, Папавер, какая разница? Сделайте узе хоть что-то!

      – Не надо так нервничать, господин Жакулюс. Никакого вреда мой сбор нанести не мог. Если, конечно вы не добавляли в него ничего особенного. Вы же не добавляли?

      – Нет, конечно! Просто немнозко крепче заварил… И потом, вы зе знаете, что особенное у меня закончилось! Сами могли убедиться на последнем заседании совета! Господин верховный магистр, как мне говорили был…

      – Я помню, Жакулюс, помню! Но на моём подоконнике слишком мало света, плоды никак не хотят вызревать. Придётся потерпеть ещё два-три дня. Всем нам придётся потерпеть.

      – Магистр Папавер, но с ним надо что-то делать!

      – Да-да, мы отвлеклись. Вот этот сбор должен всё поправить, но только… Как его влить в господина Майнстрема?

      – Э-э-э, магистр… Как бы можно взять воронку… – отозвался незнакомый голос из глубины кабинета.

      – Воронку?

      – Ага… Помните, мы так с крысами делали. Как бы, нормально же получилось?

      – Бола, но он же не крыса, а магистр!

      – Ага, но вы сами говорили, что как бы нет принципиальной разницы. Как бы все мы живые существа и всё такое…

      – Нет! Это зе магистр изясной словесности, а не какая-то крыса! Мозет, подоздём есё?

      – Ага… А потом возьмём воронку!

      Магистр Майнстрем с трудом приоткрыл глаза. Веки были тяжёлые, а появившаяся картинка – мутная и расплывчатая.

      – Бозе! Как зе вы нас напугали!

      Майнстрем был в своём кабинете и полулежал в собственном кресле. Над ним склонились Папавер Сомниферум и Жакулюс Диподикарий, но взгляд магистра изящной словесности, едва скользнув по их лицам, остановился где-то в дальнем углу.

      – Как вы себя чувствуете, коллега? Какие ощущения? Дурнота? Головокружение? – в голосе Папавера звучала озабоченность

      – Галлюцинации, – едва слышно ответил Майнстрем, не отрывая взгляда от угла.

      – Что вы имеете в виду?

      – Магистр Сомниферум, я вижу нечто совершенно невообразимое…

      – А точнее?

      – В том углу сидит человек.

      – И что зе тут такого? – удивился секретарь.

      – Он чёрный…

      – То есть? – переспросил Папавер.

      – Э-э-э… Думаю, эт он обо мне, магистр Сомниферум!

      Майнстрем судорожно схватил Папавера за руку:

      – И он говорит! Он говорит со мной, Сомниферум!

      – Э-э-э, прикольно… Он думает, что я типа галлюцинация!

      – Прекратите, Бола! – укоризненно