От наркомана до миллионера. Роман Антошин

мы были уверены, что лед крепкий.

      Но вдруг я провалился в прорубь. Ледяная вода обожгла так, что перехватило дыхание, я едва держался за режущий пальцы лед, а намокшая одежда медленно тянула меня на глубину. Ну, думаю, жалко, так и не пожил толком. Витек, однако, действовал умело. Напрягшись, он вытянул меня (и как только сил хватило!) на нетвёрдый лед. На мое счастье, на берегу неподалеку стоял рыбацкий шалаш. Дружок мой оказался тепло одет – двое штанов, две куртки. Мы разобрали и спалили этот шалаш, не дали мне закоченеть. Богу было угодно в очередной раз меня спасти…

      Жизнь в станице мне нравилась. Но вот кто не давал мне продыху, так это новый мамин сожитель Борис и его методы воспитания. У него было крепкое хозяйство со свиньями, курами и прочей живностью. И плюс еще слесарно-токарно-ремонтная мастерская. Он постоянно что-то мастерил, чинил, клепал, паял. Меня родители к работе по дому, по хозяйству особо не привлекали, и я рос, откровенно говоря, шалопаем. Иное дело – Борис. Он был рьяным сторонником трудового воспитания. Но его ошибка была в том, что он слишком рано предъявил на меня отцовские права. А я вступал как раз в самый непокорный возраст. А его родители?.. Те еще воспитатели! Неродные бабка с дедом не давали мне продыху! Я даже не помню их имена. А вот постоянное ворчание, придирки ко мне и матери по любому поводу – запомнились… Может, во мне говорят детские обиды, но ведь мама профессионально ухаживала за отцом Бориса, лечила его, ставила капельницы… почему к нам было такое (несправедливое, на мой взгляд) отношение?!

      Борис нарочно (так я думал) пытался заставить меня делать самую грязную работу – убирать за свиньями, козами, курами. Меня тошнило от этих запахов, а Борис посмеивался:

      – Какие мы нежные! Сало, яйца жрать мы здоровы, а ухаживать за скотиной – так мы больные!

      Все заканчивалось руганью, слезами, побегами из дома, возвращением, замирением, а потом… все по новой. Или еще пример такого вот «издевательства». Борис наказал мне выпрямлять молотком на наковальне гнутые мелкие гвозди. А их – целое ведро. Я бесился, он негодовал. Ему хотелось воспитать из меня настоящего мужика, трудолюбивого, старательного, мастера на все руки, но у меня уже тогда было свое представление о настоящих мужских качествах.

      Поэтому я всю эту сельскую семейку возненавидел. Мать защищала меня, ругалась с Борисом и его родней. Скандалы чуть ли не доходили до рукоприкладства. Но на такой случай у мамы был в станице защитник – двухметровый двоюродный брат дядя Вова. Его даже участковый боялся, благо – приходился ему родственником. В общем, из попыток создать новую семью у мамы ничего не вышло. И любви у нее с Борисом, наверное, никакой не было. Так мне тогда казалось… В общем, я доучился в Новомарьевской шестой класс, и мы вернулись в Ставрополь.

      Еще одно происшествие можно было воспринять, как знак свыше. Ангел-хранитель не оставлял меня, спасая снова и снова…

      Мы с ребятами как всегда играли во дворе в квадрат, гоняли мяч. Катастрофа случилось на ровном месте. Нога моя неожиданно ослабла, поехала прямо по асфальтированной дороге,