От наркомана до миллионера. Роман Антошин

лет, чем разбежаться и прыгнуть в теплую волну?

      …Поздно вечером я иду домой из видеосалона и курю. Фильмы крутят у нас тут недалеко, прямо в списанном автобусе. Сегодня показывали ужастик про оживших мертвецов. Смотреть было страшно, но сейчас страх прошел, я расслаблен и беспричинно весел. Кто меня тронет здесь, на районе? Меня все знают. Мне хорошо, и я уверен, что так будет и завтра, и послезавтра. Как я ошибался!..

      Глава 3

      Начало конца

      Беда приходит внезапно и, как всегда, не одна. Отец попал в автомобильную аварию на служебном «Икарусе». После попойки он развозил по домам своих друзей и сам оказался весьма нетрезв. Кругом виноват – разбил казенный автобус, да еще в нерабочее время, и ремонт встал в кругленькую сумму. Никаких страховок тогда не было, и денег взять было неоткуда, кроме как залезть в долг. Отца уволили по статье, отобрали права.

      Возможно, ситуация была отягощена криминалом. И нашей семье аукнулась та черная икра, которую я когда-то ел ложками. Было тяжело, обидно и даже страшно, когда приехали какие-то бритоголовые братки, потребовали срочно отдать долг и прозрачно намекнули матери, что у нее есть дети, что со мной и сестрой может случиться нечто ужасное.

      Мать не захотела мне что-нибудь объяснять. Просто однажды сказала:

      – Теперь, Рома, придется затянуть пояса.

      – В каком смысле?

      – В прямом! Можешь зашить карманы. Карманных денег больше нет.

      Отец был слабохарактерным человеком. Он как-то сразу сломался, начал пить. Мать пыталась с этим бороться, заставляла отца лечиться, взывала к его совести. Напрасно. Отец и до этого выпивал, а теперь наступил алкоголизм, когда водка пьет человека. Мама через знакомых устроила отца механиком в троллейбусный парк. Но он не завязал, бывало, начисто пропивал небольшую зарплату, даже когда в доме было нечего есть.

      Бабушка теперь пекла хлеб из какой-то дешевой муки, это было выгоднее, чем покупать буханки в магазине. Мать не бросала работу в больнице, хотя там постоянно задерживали зарплату, и еще устроилась в челночную компанию торговать на рынке турецким ширпотребом. Хорошо, хоть сельская родня помогала с продуктами.

      Я как-то не сразу понял, что ситуация изменилась. Ходил на дискотеку в 31-ую школу, пробовал не только портвейн, но и водку в компании старших. Покупали дешевую осетинскую паленку и запивали ее лимонадом. Первые неприятности, которые я почувствовал лично на себе – я больше никого ничем не мог угостить. Угощали меня. В одночасье из короля двора я превратился в нищего. И теперь донашивал джинсы и кроссовки за сердобольными друзьями.

      В 1996 году, в самое тяжелое время Алла Владимировна, моя мама, приняла трудное, но необходимое решение. Она развелась с отцом и переехала со мной в станицу Новомарьевскую. Сестра-студентка, уже имевшая жениха, и бабушка с дедушкой остались в Ставрополе. Мать надеялась, что станичная родня защитит ее от наездов бандитов, которые грозили расправиться с нами