От наркомана до миллионера. Роман Антошин

нашелся вполне устраивавший меня вариант. В районе Нижнего рынка, в самом центре Ставрополя, открылась экспериментальная вечерняя платная школа. Последнее обстоятельство значило, что там хотя бы не будет полууголовных придурков, как в вечерке. Директором этого учебного заведения был Алексей Егорович Шабалдас, позднее ставший министром образования Ставропольского края. Алексей Егорович был последователем Макаренко и его педагогические приемы с успехом внедрял в своей школе, которая благодаря его усилиям стала лицеем. К примеру, он ввел самоуправление, то есть ученики на равных правах с учителями могли участвовать в организации школьной жизни. В школе царил либеральный дух и нам это нравилось, педагоги относились к нам, как к равным.

      Школа поражала своим внешним видом, классами и оборудованием. Евроремонт, стеклопакеты на всех окнах (такой роскошью могло похвастаться далеко не каждое образовательное учреждение). В рекреации – фонтан, на этажах в коридорах – большие аквариумы, а в них не какие-нибудь гуппи и меченосцы, а осетры и даже пираньи. Школа была укомплектована по последнему слову техники, имелись компьютеры, телевизоры, видеомагнитофоны.

      Срабатывал, конечно, воровской инстинкт. Украсть новенький комп – это тебе не соленья и сахар из кладовок тибрить. Но, честное слово, не тянуло. В школе царила гармония, ребята не хотели ее нарушать. Мы понимали, в элитном учебном заведении учится элитная молодежь, то есть все мы. Старшеклассники и старшеклассницы модно одевались, были при деньгах. Ну и, разумеется, все курили укроп, выпивали и легко относились к сексу. Без этого какая золотая молодежь?

      Порядки в школе были особенные, без диктата и излишнего назидания. Старшие классы учились с 16:30 до 20:00. Из кабинета в кабинет мы не переходили. При появлении учителя не нужно было вставать, достаточно было сказать «привет». Урок проходил в форме свободной беседы. Присутствие на уроке обдолбанного или пьяного ученика не становилось ЧП, на такого просто не обращали внимания, если он не шумел. И что удивительно – такая система обучения была нам на пользу! Мы старались, не наглели, шли в школу с удовольствием.

      Казалось бы, с такой свободой тот безобразный случай, когда я с друзьями побил учителя, мог и здесь повториться. Но нет! Мы уважали учителей, а они уважали нас, учеников. Если кто-нибудь особо упорствовал, такого мог пригласить в свой кабинет директор и серьезно поговорить. Авторитет и харизма Шабалдаса были так высоки, что успокаивались самые отмороженные. Такой же была и стокилограммовая завуч Елена Юрьевна, обладавшая солидным весом и в прямом и в переносном смысле. Продвинутые педагоги вообще говорили с нами на одном языке. В их лексиконе были словечки, которые никогда не будут считаться приемлемыми для педагогов: заткнись, попутал, хмырь, клево, сядь на жопу ровно и т. д. Но эта школа стала не только лучшей из всех, где я учился, но и вообще со временем превратилась в самое яркое явление моей юности.

      Вечерка подарила мне одного из моих лучших друзей – Арсена. Вот как