Избранные сочинения. Александр Чехов (А. Седой)

Попова я отправился к Хомутову. Он встретил меня в кителе и молча указал на стул.

      – Благодарю за честь-с, – начал он. – Служить приехали? Из Питера?

      – Да.

      – Родители есть у вас?

      – Есть: папаша и мамаша.

      – Очень приятно-с… А как звать их?

      – Папашу – Павел Егорович.

      – А мамашу?

      – Евгения Яковлевна.

      – Так-с, так-с… Славные старички… Нда… гм… Братья есть у вас?..

      – Как же… пятеро…

      – А по именам?

      – Антон Павлович, Николай Павлович, Иван Павлович…

      – Трое-с. А еще?

      – Михаил и сестра Марья…

      – Приятно, очень приятно… И у всех паспорта есть?

      – У всех, ей-ей…

      – Ну, это хорошо-с… Да-с… гм… да… Так вот-с… Знакомых имеете?

      – Конечно…

      – А например?

      – Дюковский Михаил Михайлович… Служит…

      – Очень, очень хорошо. Благонамеренные?.. Да… гм…

      – Могу поручиться… Позвольте пожелать вам всего хорошего и откланяться.

      – Спасибо-с, с-с. Заходите вечером чайку попить… А, кстати, запишите мне ваших родных на бумажку… так, для сведения… Они люди прекрасные, но все же, знаете, по службе… Осторожность… Может быть, у вас брат беспаспортный есть?.. Нельзя-с… Будьте здоровы-с. Благодарю за честь-с…

      Я вышел, обливаясь потом. Завтра еще десяток визитов! Что я буду делать? Что говорить? А тут еще сзади по стопам и солдат идет… Тьфу!..

Текст печатается по изданию: Осколки, 1885, № 40; подпись: Алоэ

      Слезы крокодила

      ^{Рассказ}

      Небо заволокло тучами. Дождь печально колотил в стекла и нагонял на душу тоску. В задумчивой позе, с расстегнутым жилетом, и заложив руки в карманы, стоял у окна и смотрел на улицу Поликарп Семенович Иудин.

      «Ну что такое наша жизнь? – рассуждал он в унисон с плачущим небом. – Что она такое? Книга какая-то с массой страниц, на которых написано больше страданий и горя, чем радостей… На что она нам дана? Для чего? Ведь не для печалей же Бог создал мир! А выходит наоборот. Слез больше, чем смеха…»

      Иудин вынул правую руку из кармана и почесал затылок.

      «Н-да, – продолжал он задумчиво, – в плане мироздания не было нищеты, продажности и позора, а на деле они есть. Их создало само человечество. Оно само породило этот бич. А для чего, спрашивается, для чего?»

      Он вынул левую руку и скорбно провел ею по лицу.

      «А ведь как легко можно было бы помочь людскому горю… стоило бы только захотеть. Вот, например, идет богатая похоронная процессия. Шестерня лошадей в черных попонах везет пышный гроб, а сзади едет чуть ли не на версту вереница карет. Факельщики важно выступают с фонарями. На лошадях болтаются картонные гербы: хоронят важное лицо, должно быть, сановник умер. А сделал ли он во всю жизнь хоть одно доброе дело? Пригрел ли бедняка? Конечно, нет… Мишура!..»

      – Что вам, Семен Иваныч?

      – Да вот затрудняюсь оценить