Шкатулка княгини Вадбольской. Книга вторая: МЕСТЬ. Галина Тер-Микаэлян

занимался в Туле сыскными делами и по моей просьбе согласился расследовать случаи краж у нас в доме.

      – Не родственник ли вы будете городскому голове Ивану Ливенцеву? – спросила у вновь прибывшего старая княгиня Марфа Ефимовна.

      – Дальний, ваше сиятельство, – Ливенцев щелкнул каблуками, – занимался сыском беглых и смотрел приезжих, чтобы в канцелярию с постоялых дворов и от домохозяев немедля сообщалось. Без этого никак нельзя, ваше сиятельство, порядку в городе не будет. При исполнении обязанностей лихими людьми был покалечен, и назначен мне был властями пенсион, однако ввиду опытности моей в сыскных делах просил меня губернатор оказывать всяческое содействие его сиятельству князю Вадбольскому. Семьи у меня нет, человек я неприхотливый, поэтому пребывание мое в имении особых неудобств не доставит.

      – Я велю отвести вам комнату, – любезно сказала Елена Филипповна, – надеюсь, ваш приезд поможет отыскать лиходея.

      – Я тоже надеюсь, ваше сиятельство, – вновь щелкнул каблуками гость, и острый взгляд его почему-то остановился на вертевшемся в гостиной Петруше.

      Мальчик шмыгнул в дверь и помчался к тетке, которая как раз вернулась с прогулки.

      – Тетушка, – оглядываясь по сторонам, испуганно зашептал он, – вы видели того господина, который приехал с папенькой из Тулы? Говорят, он будет искать вора.

      – Ну, а ты-то чего волнуешься? – со смехом возразила Варвара Филипповна. – Это вор должен волноваться. На его месте я бы теперь не только не стала больше воровать, но и близко не подходила бы к месту, где укрыто краденое.

      С этого дня кражи в доме прекратились. Отыскать краденое Ливенцеву пока не удавалось, но княгиня и без того была несказанно рада. Что касается Варвары Филипповны, то она заскучала. Смерть Шешковского, свидетеля ее тайного позора, окончательно излечила душевную тоску, теперь ей вновь хотелось светской суеты и шумного общества, однако гости приезжали в Покровское нечасто, да и не было среди окрестных помещиков никого, кто был бы ей интересен. Она написала в Москву Екатерине Нелединской-Мелецкой, но та долго не отвечала. Наконец в один из дней, когда вся семья собралась в гостиной, князь передал свояченице доставленное нарочным письмо.

      – Тебе, Варя, от Нелединских, – сообщил он, скользнув глазами по конверту.

      – От Кати? – воскликнула сидевшая тут же с рукоделием княгиня. – Как она, Варенька?

      Варвара Филипповна вскрыла конверт и, пробежав глазами письмо, подала его сестре.

      – Читай.

      «…Прости, дорогая Варя, что долго не отвечала, опять жду ребенка и чувствую себя много хуже, чем во время прошлых беременностей. Надеюсь, мои страдания не напрасны, и на этот раз родится мальчик. Моя старшая, Аграфена, уже все понимает, ждет братика. Юрий уверяет, что будет одинаково рад и девочке, и мальчику, но я вижу, как ему хочется сына.

      Суда над Новиковым так и не было, он заключен в Шлиссельбургскую