На перекрестье дорог, на перепутье времен. Книга вторая: Прекрасная Эрикназ. Галина Тер-Микаэлян

хайр!

      – Никто не должен заподозрить, что ты послан мной, – сурово продолжал Нерсес, – все, даже здесь, в монастыре, должны думать, что ты сбежал, украв лошадь. Так ты будешь говорить всем в Тебризе.

      – Я?! Украв?! – Гайк с трудом проглотил вставший в горле ком. – Но… потом мне можно будет открыть истину и оправдаться?

      – Когда «потом»? В глазах всех ты должен будешь выглядеть бесшабашным мальчишкой. Мальчишкой, который разочаровался в своем призвании и решил искать новой жизни. Иначе в Тебризе тебе не поверят.

      – Как я смогу быть рукоположен в сан, считаясь вором и беглецом?

      – Ты не будешь рукоположен, – жестко проговорил архиепископ, пронизывая его взглядом, – но ты послужишь нашей вере.

      Закусив губу, чтобы она не дрожала, Гайк отвел глаза.

      – Хорошо, – осевшим голосом пробормотал он, – только… только мне нужно сообщить моим родителям, что я… что я не вор.

      Нерсес отрицательно покачал головой, тон его стал ледяным.

      – Нет. Никто не должен знать, даже твои родители. Так надо, ты понял?

      Голова Гайка поникла, он судорожно вздохнул и кивнул:

      – Да, Србазан хайр.

      – Прекрасно. А теперь слушай внимательно. Сейчас я прикажу запереть тебя в келье в назидание другим, сказав, что ты возмутил меня, осмелившись читать книги Шаамиряна, Баграмяна и Овсепа Эмина, запрещенные Святейшим католикосом Симеоном Ереванци. Ночью ты сбежишь. С тобой поедет сопровождавший меня из Тифлиса ополченец Серо. Он смышлен и мне верен, прислушивайся к его советам. Серо родился в Тифлисе и прекрасно говорит по-русски, я велел ему в пути обучать тебя русскому языку, тебе это пригодится, – голос Нерсеса неожиданно смягчился, – а теперь подойди, сын мой, я тебя благословлю.

      С трудом сознавая, что происходит, Гайк приблизился к архиепископу и опустился перед ним на колени.

      В тот год весна в Карсе выдалась холодной, но возвращавшийся после службы из церкви Багдасар был поглощен своими мыслями и не замечал пронизывающего до костей ветра. Его тревожило, что с наступлением весны число учеников в школе сильно уменьшилось. Родителей нельзя винить – в горячую пору в хозяйстве на счету каждая пара рук, однако большинство детей, возвращаясь в школу после долгого перерыва, многое забывали. Он не заметил, как добрался до дома и, открыв дверь, из-за завывания ветра за спиной не сразу понял, что говорит встретившая его на пороге Анаит:

      – Закрывай скорей дверь Багдасар, не впускай холод. Великая радость посетила наш дом, из Вагаршапата приехал Егиш!

      Так полагалось говорить, и губы Анаит кривились в улыбке, но во взгляде ее особой радости не было – младшего брата мужа она недолюбливала. Егиш, монах монастыря святого Эчмиадзина, заключил Багдасара в объятия, стиснув его так, что священник охнул – младший брат был на голову выше и в полтора раза шире в плечах.

      – Кости переломаешь, ай, бала! Забыл, что уже вырос?

      Расцеловав брата, Багдасар отстранил его и оглянулся – жена