Под стук колес. Петр Карауш

под ложечкой. Мишка был уверен, что лучшую в мире ливерную колбасу, делают только здесь, в Одессе. Толстая, жирная, она источала изумительный аромат свежесваренного мяса, многочисленных пряностей, а спецефический запах требушков, придавал ей неповторимый вкус. Мишка любил откусывать её большими кусками и чувствовать, как насыщается проголодавшийся организм и по всему телу расплывается сытая истома. Но денег, до зарплаты, явно не хватит, а занимать он не любил, и пришло время подумать, что делать?

      Мишка работал слесарем в санатории, и как-то обрабатывая надфилем дубликат ключа, он подумал о ларьке, что стоял на набережной почти полностью скрытый деревьями и кустами. Таких ларьков, в курортной зоне, было много, и он решил основательно присмотреться к ним. Вскоре Мишка выяснил, что охраны как таковой нет, а единственный сторож, постоянно крутился с милиционерами, что в течение ночи, два раза, лениво обходили территорию. Ещё раз, перебирая в кармане мелочь, он решил, что пришла пора проверить свои способности к выживанию.

      Почти час пришлось сидеть ему в кустах, наблюдая за происходящим вокруг ларька. Где-то около двадцати трёх ночи, набережная опустела. Потом прошёл пограничный наряд с собакой, а милицейский патруль, вместе со сторожем, заканчивал свой первый обход. Мишка, не выходя из кустов, осторожно приблизился к ларьку. Внушительных размеров контрольный замок, заставил его улыбнуться. Он аккуратно отодвинул отмычкой контрольку, и не спеша открыл бездарное изобретение. На удивление, внутреннего замка не было, и Мишка спокойно вошёл внутрь. Конечно, он уже знал, что и где находится в каждом ларьке, по этому, не торопливо взял с одного ящика две банки шпрот, с другого – банку скумбрии в масле. Шоколад, конфеты, коньяк, брать не стал, только сунул в карман пачку печенья. Он так же не спеша вышел, вставил на место контрольку и тихо закрыл дверь. По узкой тропинке, Мишка поднялся на плато князья Гагарина и пошёл к скамеечке, что стояла в укромном месте, спрятанная от посторонних глаз. Когда вышла полная луна, он и не заметил. Мишка сидел в глубоком раздумье и глядел на украденные банки и печенье. В нём боролись два человека: один кричал о совести, а другой взывал к справедливости. «Ну и что теперь? Был нормальный пацан, а теперь вор! Нет, ворюга!» Стыдил первый. «Это я вор? А ты секретаря обкома партии видел? А морду его сытую помнишь?» «Да плюнь ты на него! – не сдавался первый, – Ты о матери подумал? Что с ней будет, если тебя поймают? А сестрёнка? Она не выдержит такого позора!» «Ты сестрёнку не трожь, – второй сжал кулаки. – Я за неё на смерть пойду!» «А залез в ларёк!» – Съехидничал первый. «Ну, залез… и что? Назад нести?» «Ну,… назад нести… Вроде и никчему, – второй задумался… – Но больше не сметь!»

      – Ладно, – обращаясь к кому-то невидимому, громко сказал Мишка. – Больше не буду. Он достал нож и не спеша, открыл банку со шпротами.

* * *

      – Так ребята, – механик, Аркадий Григорьевич, хлопнул ладонью по столу. – И тебе Славик, и тебе Михаил, надо вступать в добровольную дружину. Ребята вы молодые, надёжные, кому как не вам следить за порядком. Да и милиция