Отважные мореплаватели. Редьярд Киплинг

спорить с отцом! – сказал он. – Ты назвал его вором два или три раза, знаешь ли ты, что никто не смел сказать ему это!

      – Мне все равно! – кричал Гарвей.

      – Это не по-товарищески, – произнёс наконец Троп, взглянув на юношу, – я не осуждаю тебя, и ты не вправе судить меня. Ты не знаешь, что говоришь! Итак, десять с половиной долларов… второму мальчику на шхуне, чтобы научить работать и поправить его здоровье. Так или нет?

      – Нет! – возразил Гарвей. – Я хочу домой, в Нью-Йорк!

      Он плохо помнил, что было с ним дальше. Юноша упал на пол, держась за нос, из которого ручьём лилась кровь. Троп спокойно смотрел на него.

      – Дэн, – сказал он сыну, – я составил слишком поспешное мнение об этом юноше. Никогда не прибегай к поспешным заключениям, Дэн. Теперь мне жаль его, потому что он просто сумасшедший и невменяем. Он не сознаёт, вероятно, что оскорбил меня, не помнит, что прыгнул с корабля в воду, в чем я почти убеждён. Обращайся с ним ласково, Дэн, и ты не пожалеешь об этом. Пусть он говорит, что хочет!

      Троп ушёл в каюту, предоставив Дэну позаботиться о несчастном наследнике тридцати миллионов.

      II

      – Я предостерегал тебя, – сказал Дэн, – отец не любит этого… Ну!.. Чего тут горевать!

      Плечи Гарвея вздрагивали от судорожных рыданий.

      – Я понимаю твоё чувство! Не будь же таким плаксой!

      – Этот человек помешанный или пьяный… Я не умею ничего делать! – жалобно простонал Гарвей.

      – Не вздумай сказать это отцу! – прошептал Дэн. – Он теперь выпивши и сказал мне, что ты безумный! Ну, зачем ты назвал его вором? Ведь он мой отец!

      Гарвей сел, вытер глаза и рассказал Дэну всю историю пропавших денег.

      – Я вовсе не безумный, – продолжал он, – но твой отец никогда не видел у себя в руках более пяти долларов, а мой отец может купить вашу шхуну и нисколько не обеднеет!

      – Ты не имеешь понятия о ценности шхуны «Мы здесь». Твой отец должен иметь для этого кучу денег. Как он достал бы столько?

      – У отца деньги в золотых рудниках и других предприятиях.

      – Да, я читал об этом. На западе, да? Отец твой ездит с пистолетом на быстром пони? Я слышал, что шпоры и узда у них из чистого серебра!

      – Какие глупости! – возразил Гарвей, невольно улыбаясь. – Отцу вовсе не нужны пони. Когда ему нужно выехать, он велит подать экипаж!

      – Как? Какой экипаж?

      – Свой собственный, конечно. Разве ты никогда в жизни не видел собственных экипажей?

      – У Бимана есть такой, – ответил Дэн осторожно, – я видел в Бостоне этот экипаж, управляемый тремя неграми. Но Биман владеет всеми железными дорогами на острове. Он – миллионер!

      – Ну, а мой отец – дважды миллионер, у него два собственных автомобиля: один называется «Гарвей», как я, другой носит имя моей матери – «Констанция»!

      – Отец не позволяет мне клясться, но мне хочется, чтобы ты поклялся, что говоришь правду. Скажи: «Пусть я умру, если солгу!»

      – Пусть я умру, если каждое моё слово – не чистая правда!

      – Сто