Две сестры и Кандинский. Владимир Маканин

выполз…

      – Артем, остановись. Прошу тебя. – Ольга обеспокоена. Он уже заговорил. Ненормальный!.. У него впереди целый митинг!

      – Я убежден, – вскипает с новой силой Артем. – Грядет год их массового прихода с повинной. Высокой волной!.. И даже не потому, что стукач боится разоблачения… или боится возмездия… Нет!.. Он просто уже не может жить молчком, оставаясь один на один с накопленной невостребованной информацией…

      – Артем! – Ольга уже умоляет его.

      – Беднягу стукача забывают. Ему отключили кислород, и он задыхается. И теперь он сам хочет открыться. Он тоже человек. И он просится к нам. Он говорит – я хочу с вами. Я хочу с вами…

      – Артем. Остановись…

      – А мне интересно! – встряла Инна.

      – Инночка. Он перегорит! Хватит!

      – А если интересно!

      – Артемчик. Умоляю тебя… Заткнись. Закрой фонтан.

      Артем удовлетворенно смеется. Он сбросил в прорыв излишки пара.

      – Ладно. Ты права. – Он целует Ольге руку. – Ты права. Запал надо беречь… Но еще два слова… Конечно, стукачество как жанр не исчезнет. Их наплодят снова… Но сейчас на дворе их суровый год, их праведный год, их перелистывающий год! Это – их момент их истины…

      – Артем!

      – Стукачи сейчас опережают всех нас. Предпокаяние, господа. Началось предпокаяние!

      – Артем, прекрати.

      – Всё, всё.

* * *

      – Собираемся, собираемся! – весело покрикивает теперь Артем. – Инна! Что ты вертишься у зеркала… Время! Время!.. Оля. Молю тебя. Вымой физию.

      – Грязь? Я чумазая?

      – Заспанная.

      – А чем это смывают?

      – Холодной водой!

      Звонок в дверь. Инна, наиболее к выходу готовая, открывает и вводит гостя.

      На пороге подросток в очках.

      Артем обувается. Со смехом кричит: – Это он! Это он!.. С пейзажиком!

      Инна, младшая, с улыбкой: – Представьтесь.

      – А?

      – Как вас зовут?

      – Коля У-у-угрюмцев.

      – Это вы, – продолжает знакомство Инна. – Это вы так сильно полюбили художника Кандинского?

      – Инна! – одергивает сестру Ольга.

      – А что? Нельзя спросить?

      Ольга, возможно оберегая и сразу же узаконивая, отводит новенькому его пространство:

      – Тот угол. Тот мольберт старенький… Видишь?.. Будет твой, Коля. Когда-нибудь держал в руках кисточку?

      – Н-нет.

      – Эти кисточки – твои.

      – А к-краски?

      – Разведешь сам.

      – А п-п-покушать?

      – Найдешь сам. Холодильник у той стенки.

      Артем кричит: – Одевайтесь!.. Успеете его расспросить!

      Однако Инна спешила узнать ближе:

      – Вы, Коля, слиняли из школы ГБ? Почему?.. Неплохая же профессия. Если в перспективе.

      – Я не с-слинял – меня в-выгнали.

      – За что?

      – За н-неуспеваемость.

      – А в школе с углубленным английским?

      – В-выгнали с-сразу. Один раз пообедал.

      Теперь Ольга торопит Артема:

      – Чего