На темной стороне Луны. Георгий Вайнер

товарищам.

      – С которыми отбывал наказание?

      – Да.

      – Подолгу отсутствовал?

      – Дня два-три.

      – Деньги были у него?

      – Я давала. Сто рублей.

      – Какими купюрами?

      – По десять, по пять. Одна купюра – пятидесятирублевая…

      – Вы где работаете?

      – Воспитателем. В детском саду.

      – А образование?

      – Пединститут. Факультет дошкольного воспитания…

      Он снова внимательно всмотрелся в сморщенное личико. Нет, она не такая уж старая. Просто невезение придавило…

      – Сын не говорил вам о том, что ему грозят? Хотят мстить?

      – Нет. К нему все хорошо относились. Когда его арестовали, соседи даже верить не хотели. Думали – произошла ошибка… – Она снова заплакала.

      Около двадцати трех с громким металлическим лязгом разошлись внизу створки автоматических ворот, открывая въезд во двор. Тура подошел к окну, постоянно закрытому из-за работающего кондиционера, откинул штору.

      Машины въехали уже во двор, затормозили у подъезда, захлопали, как передернутые затворы, дверцы автомобилей, из которых вылезали, потягиваясь и разминаясь после долгой дороги, люди в штатском и форменных мундирах.

      Начальник управления с Назраткуловым встречали гостей у лестницы, облицованной мрамором. Ответственный дежурный отдал рапорт, и все направились в здание.

      Комиссия из Ташкента приехала…

      Халматов вернулся к столу, женщина продолжала плакать. Правильнее, конечно, было с самого начала отказаться от разговора с ней, перенести допрос на утро, но у Туры не было надежды на то, что утром ему позволят это сделать. Время истекало.

      Он позвонил в кабинет, где сидели оперативники:

      – Как у нас с чаем?

      – Как раз подумали о вас, устоз, и вы звоните!

      Алишер Гапуров внес заварной чайник с пиалами.

      «Индийский», – по запаху определил Тура. Алишер готовился к свадьбе, а пока чай с будущего свадебного стола тихо перекочевал в отдел.

      – Пейте. – Алишер застенчиво улыбнулся. Ставя чайник, по традиции приложил руку к груди.

      – К свадьбе-то чай останется? – усмехнулся Халматов.

      – Хватит! Ровно через неделю вас ждем. Не забудете? Вы наш гость!

      – Не забуду!

      «Мы ведь с Корейцем собирались к нему. – Паку нравился Алишер. – Обидно, что и этого парня из кишлака перемелет наша мельница, – подумал Тура. – Или выгонят, или станет лукавым лицемером. Как его родственник. Чингизидом…»

      Алишер ушел, а Тура уговорил Артыкову выпить чаю, Мухаббат сделала несколько коротких глотков, она давилась чаем.

      – Сабирджон говорил когда-нибудь, что знает Андрея Пака из милиции? Его могли еще называть Корейцем. Большим Корейцем… Вы это имя слышали?

      – Нет. – Она снова заплакала.

      – Могли они знать друг друга? – в разных формах он варьировал один и тот же вопрос. – Сабирджон и Пак? Может, Кореец был вашим соседом, или знакомым ваших соседей, или соседом ваших знакомых… Пак не вызывал вашего сына по уголовному