На темной стороне Луны. Георгий Вайнер

пятилетний план оптового товарооборота. С начала десятой пятилетки реализовано товаров на 297 279 тысяч рублей, что составляет 100,5 процента к плану…»

      Милицейские машины по-прежнему стояли двумя шпалерами по обе стороны шоссе. Пока начальник управления оставался на месте происшествия, никто не имел права уехать без разрешения. В любую минуту генерал мог появиться под навесом – неулыбчивый, закрытый, в насвозь просоленном кителе, глянуть из-под набрякших тяжелых век пронзительным взглядом степняка, мгновенно обнаружить отсутствующего и поманить того, кто потребовался.

      Офицеры боялись его, но не обижались. Уважали. И привыкли.

      Любой из них руководил бы так же, стань он завтра во главе управления. Так же чувствовал себя Отцом, Аксакалом. Так же – пальцем или коротким кивком – подзывал к себе младших. И генерал Эргашев, когда был он младшим, подбегал так же резво, как любой другой, – костлявый, копчено-смуглый, в запыленных сапогах на коротких, чуточку кривых ногах наездника…

      – Ну-ка скажи, Алишер, что перво-наперво должен был сделать убийца? – спросил Тура молодого опера.

      Алишер пожал плечами:

      – Покинуть трассу. Здесь его легче ловить…

      – И я так полагаю. Но еще раньше ему необходимо срочно избавиться от пистолета. – Тура кивнул. – Если он поехал к северу, впереди у него два оросительных магистральных канала. Далеко отходить от шоссе убийца не станет. Бросит в канал пистолет прямо с дороги. Если не выбросил здесь, в пруду. Возьми на себя. И пруд, и оба канала. Вместе с экспертом-криминалистом. Доставьте электромагнит и займитесь. Пошарьте в воде.

      – Да, устоз.

      – Что у Какаджана? В курсе?

      – Свидетель-кокандец видел «жигуль»-шестерку синего цвета. Рядом с «Москвичом» Пака, под деревом.

      – Что еще запомнил?

      – Номер не мубекский. Кокандец обратил внимание. Когда он уезжал, «жигуль» оставался у «Чиройли».

      – Где этот свидетель?

      – В Фархаде. Когда перекрыли дороги, там всех опрашивали, кто проезжал Мубек. Следователям сообщили…

      – Тура Халматович! – Тура обернулся. Какаджан бежал к нему по мосткам. – Сейчас передали из Мубека – личность убитого установлена. Артыков Сабирджон, двадцать три года. Судим за сопротивление представителю власти, кражу и грабеж, освободился в прошлом месяце…

      – А что про Андрея?

      – Молчат. На восемнадцать тридцать состояние было критическое.

      «Сабирджон Артыков… Я что-то слышал о нем, – подумал Тура. – Но в связи с чем? От кого?»

      – Установили по пальцам?

      – Да. Информационный центр дал установочные данные. Прописан в Мубеке, Пушкина, 5.

      – Начальник управления знает?

      – Сейчас ему как раз докладывают… Вон он!

      Генерал Эргашев уже стоял у входа, пристально вглядываясь в подчиненных. Каждый по-разному вел себя в его отсутствие, но, как только он появлялся, незримый затейник кричал «замри!» – и все дружно тянули руки по швам. Эргашев нашел глазами