Тайна леди Одли. Мэри Брэддон

письмо от жены[33].

      – Тогда я пойду с тобой, – сказал Роберт. – Так ты женат? Господи, какая глупая шутка!

      И они отправились на Бридж-стрит.

      – Я построю виллу на берегу Темзы, Боб! – с жаром воскликнул Джордж. – Построю для женушки и для себя. А еще, дружище, у меня будет яхта, и ты будешь нежиться на палубе и курить трубку, а моя женушка будет играть на гитаре и что-нибудь напевать нам. Она у меня ужасно похожа на… Забыл, как их зовут, но это те, которые смутили беднягу Одиссея и чуть было не совратили его с пути истинного. (Бедняга Джордж был явно не в ладах с мифологией[34].)

      Официанты из вестминстерской кофейни с удивлением уставились на бородатого посетителя – глаза ввалившиеся, платье колониального покроя, – возбужденного, бурного, шумливого.

      – Я частенько захаживал в ваше заведение, – сказал Джордж Толбойз, – захаживал в прежние времена, когда служил в драгунах. Пожалуйста, бутылку содовой, а также письмо на мое имя.

      Официант принес молодым людям заказанную бутылку.

      – А письма для вас нет, сэр, – сказал он.

      Джордж побледнел:

      – То есть как это нет? Может, вы не расслышали мою фамилию? Называю по буквам – Т, О, Л, Б, О, Й, З. Сходите и поищите. Письмо непременно должно быть.

      Официант пожал плечами и вышел из комнаты. Через три минуты он вернулся.

      – На полке для корреспонденции только три письма, сэр, – сказал он. – Для Брауна, Сандерсона и Пинчбека. Ничего похожего на «Толбойз», сэр.

      Молодой человек молча выпил стакан содовой воды, а затем, положив локти на стол, охватил лицо руками. Весь его вид выражал неизбывное горе, и Роберт Одли, почувствовав это, не решился обратиться к нему с вопросом.

      Мало-помалу Джордж пришел в себя. Подняв глаза, он машинально вытащил из кучи журналов, лежавших тут же, захватанный экземпляр «Таймс» суточной давности и устремил остекленелый взгляд на первую страницу.

      Там, где помещают списки умерших, его внимание привлек один абзац. Он долго смотрел на него – как долго, я и сама не знаю, – и, когда он подтолкнул газету в сторону Роберта Одли, он был настолько бледен, что этого не мог скрыть даже колониальный загар.

      Не промолвив ни слова, он указал пальцем на строчки, где было напечатано следующее:

      «24-го, текущего месяца: в Вентноре (остров Уайт) в возрасте двадцати двух лет скончалась Элен Толбойз».

      Глава 5. Надгробный камень в Вентноре

      Именно так – черным по белому – и было напечатано:

      «Элен Толбойз, двадцати двух лет».

      Когда десять дней назад на борту «Аргуса» Джордж поклялся гувернантке, что покончит с собой, если с его молодой женой стрясется какая-нибудь беда, он искренне верил, что поступит именно так, и никак иначе. Теперь же, когда худшее случилось, он сидел, оцепенелый и беспомощный, тупо уставясь на испуганное лицо своего друга и не в силах что-либо предпринять.

      Горе ошеломило его своей неожиданностью. Сначала все, что он видел вокруг себя, предстало перед ним,

33

...я должен зайти в кофейню на Бридж-стрит, что в Вестминстере, там меня ждет письмо от жены. – Вестминстер – район в центральной части Лондона.

34

Забыл, как их зовут, но это те, которые смутили беднягу Одиссея и чуть было не совратили его с пути истинного. (Бедняга Джордж был явно не в ладах с мифологией). – Речь идет о сиренах — мифических полуженщинах-полуптицах, которые, согласно легендам, волшебным пением увлекают мореходов, гибнущих на скалах и в морских пучинах.