Неформат. Тюрьма. Анатолий Викторович Давыдчик

ждать и вояку одного придушила, по тихой грусти. Главное, что тот не при делах вообще был, так залетный. Я просто слушал и кивал, тем временем вскрывая почту, которая пришла на меня.

      Новости и радовали и как-то настораживали.

      – Мужики, к нам смотрила новый катит, с пересылки как я понял, – обращаюсь к нашим.

      – Тебе ли не по хуй, опять лаврушник, или еще хуже? – как-то недобро усмехается Шах.

      – Да нет, вроде вменяемый. Блатари сегодня отпишут, они крови не хотят…

      –Кто ? Шелупонь эта? – Гестапо аж приподняло над шконкой, – Кровь не хотят? Да они видели вообще кровь? При месячных если что.. Этим сукам веры нет вообще, они – нарики, а нарик – это не человек, это животное, причем ебучее животное. Бля, Сапер, ты знаешь, я их блядей давил и давить буду. И вообще дай позвонить, закончил он.

      – Звони, – говорю я ему – ты знаешь где лежит, но лучше вечером, братка…

      – Да по хуй, – он берет полотенце, сваливает на дальняк, зашторивает парус и включает воду.

      –Во блин, и этот операм звонить, – то ли шутит, то ли серьезно говорит Лесик.

      – А и хрен с ним, пусть звонит. Жалко что ли? – отвечаю я ему, – давай-ка партейку… И мы с Шахом начинаем очередные баталии в нарды.

      Играли не ради интереса, а так, чтоб перезагрузить мозг, уж слишком много навалилось за последнее время. Иногда отвлекались для того, чтобы чайконуть, да на обед. С вступлением в должность нового хозяина, кормить стали не в пример лучше и мы гадали, надолго ли это все. В паре метрах от нас на шконке был очередной богомолец, обложившись бумажными иконками и литературой, он, как зомби шептал то ли молитвы то ли псалмы, чем невольно раздражал Шаха. Наконец, Шах не выдержал. – Слышь ты, немощь, у тебя погоняло – Бензин?

      – Да… – Прошептало существо.

      – Ты же по сто второй сюда прибыл, мужичка пьяного со своей кодлой с пятого этажа выкинул? – продолжал Шах. Историю эту мы знали. Это восемнадцатилетнее летнее чмо, в компании таких же дебилов, в подъезде пили пив, а баба с пятого этажа не пустила мужика домой из-за крайней степени опьянения последнего. Тот и прикорнул у двери. Эта свора решила поразвлеться, об голову мужика было разбито две пивных бутылки и его скинули с пятого этажа, предварительно облив бензином и примотав тлеющую тряпку.

      – Ну ты что, лоб-то в поклонах не разбил, еще? – продолжает продолжать Шах, – ты что думаешь, чмо вонючее, тебе скощуха будет? Боженька тебе поможет? Нет, если он тебе поможет, то такой косяк ему не простят, поверь. Отъебут тебя и будут правы, потому что ты, мальчик, ни хуя путнего не сделал, и чтоб такие как ты ублюдки, при выходе на свободу, не садились на уши таким же дебилам малолетним. А так пидором выйдешь и молчать будешь…

      – Не факт! – перебиваю я Шаха, – пидоры они наглые… А вообще ты прав, у нас верят в Бога либо в больнице, либо в тюрьме, а выйдет и забудет это все, и по новой. А че, работать мы не умеем, да и не хоти… Правда, Бензин?

      – Щас маман его носится и всем пиздит, какой у нее сынок славненький, – подхватывает Гестапо, подходя с круголем чифира, – и помогал, и мусор выносил…

      – И бабушек через дорогу переводил, – продолжает Шах, – а то, что