Край сгубил суровый. Алексей Васильевич Губарев

алмазной шелухой.

      Над белым мельтешат сорочьи спины.

      День месит солнце с бледною луной.

       Похоже, ангелы справляют именины

       Под опустевшею немой голубизной.

       И сердцу чудится опасным и случайным

       Ступать напрасно ветреной ногой

       Теперь вот мне, как в прошлом каторжанам

       Объевшись здесь безвкусною тайгой.

       И самогон напитанный морошкой

       Не вспенит жизнью изгнанную кровь.

       Горсть княженики в нежные ладошки

       Не соберёт в июль моя любовь.

       Я здесь чужак, а там слыву изгоем.

       Здесь будущность, там пройденного тлен.

       Жизнь потрепала и таких, как Гойя,

       Не раз заставив гордо встать с колен.

       Так что и мне судьбе не покориться,

       Пав жалким на колени лишний раз?

       Вдруг, божьей милостью, сподобится случиться

       Величием блеснуть, принизив вас.

       В том нет вины каштановой аллеи

       В грозу роняющей на лужи цвет,

       Как, что и вы, презрев, не усмотрели,

       Что ваш изгнанник – чувственный поэт.

      Покаяние

      Я теперь себя переиначу.

      Бес души заметно подустал.

      И глаза невольно часто плачут,

      И не тот уже в груди запал.

      Верно, это свыше назначенье

      Резвый бег сменить на мерный шаг.

      Ах, утеря буйного кипенья!

      Ох, печали неутешной мрак.

      Ничего на свете не оставит

      В прах пропащая моя душа.

      Ах, зачем так глупо сердце плавил

      И пустым себя наобещал.

      Пусть однажды душу растревожит

      Купины Неопалимой цвет

      И архангел Гавриил поможет

      Замолить проделки юных лет.

      А потом карает под иконой

      Строгий лик за светлые грехи

      И за то, что Богу незнакомым

      Рассыпал талант хмельной руки.

      Сам припрусь на тайное свиданье.

      Сходу брошусь ниц под образа.

      И для судей станут оправданием

      Окаянные в слезах глаза.

      Окрестив чело рукой дрожащей,

      Испрошу прощения за то,

      Что бузил душою в прах пропащей

      И глушил веселое вино.

      Неумело отпою молитву,

      Каясь, что напрасным отгорел.

      Что, валяясь пьяным под ракитой,

      В одурь песни до рассветов пел.

      Намолясь, себя переиначу

      И судьбе безвольно покорюсь

      От того, что никому не значат

      Сердца падшего тоска и грусть.

      Подходящая пора

      Вам неприятен запах от шинели.

      Воротит вид прокуренных ногтей.

      Не дай вам Бог услышать вой шрапнели

      И хрип пробитых пулей лошадей.

      Обереги вас, милое созданье,

      От