Край сгубил суровый. Алексей Васильевич Губарев

уже никаких,

      Всё впустую давно растерял.

      Ах, коней бы других!

      Я бы тем не позволил смеяться.

      И летел впереди,

      Поднимая дорожную пыль.

      Я бы не был так тих.

      Я б кусался, лягался и дрался,

      И не дал никому

      Дорогих упряжных обойти.

      Чем так не угодил?

      От чего негодящая пара?

      В общем, дрянь.

      Не гнедые, не в яблоках. Не рысаки.

      И лететь не хотят

      Два безродных каурых, без жара.

      И на впалых боках

      Беспокойные ребра видны.

      Наконец привезли…

      В серой дымке веселая стража.

      И короткое «АД» на воротах,

      А дальше котлы.

      Здесь все занято, брат,

      Чуть левее тебе бы взять надо.

      Повертай лошадёнок,

      Пустуют у Бога сады.

      Я давай повертать.

      Только лошади, вдруг, ни в какую…

      Кнут им спины в рубцы,

      Так что брызнула черная кровь.

      С белой пеной в губах,

      Пропотевших и ржащих, ликуя

      Осажу я коней

      В обезлюдивших райских садах.

      Осадив, закурю.

      Засмотрюсь на пенаты святые.

      Улыбнусь херувимам,

      Согнусь перед Богом в поклон.

      И негромко спрошу:

      – Ваша ль прихоть, Владыче Земные,

      Что внизу мы с клыками,

      И веря обману живем?

      В осеннем саду

      У ограды просящий

      Божьей милости ждёт.

      Страждущий да обрящет,

      Ищущий да найдет.

      Поржавевшие травы,

      Догорающий клён.

      Тонкий месяц Лукавым

      В сизый мрак погребён.

      Тучи темные чаще

      Высекают грозу.

      Льют осинники вяще

      Золотую слезу.

      Не оплавит зеницы

      Утихающий жар.

      Пил отвар медуницы

      И кипрея в угар.

      А теперь не хмелею,

      Воздух редок и чист.

      Об ушедшем жалеет

      Вдалеке гармонист.

      В небе клёкот орлицы

      Ворожит на судьбу:

      Мир тебе под Божницей,

      Упокоясь в гробу!

      В позолоченной роще

      Переклик звонарей.

      Русь поет некрещеный

      Губарев Алексей.

      N…ой

      Простите, что я вас не беспокою.

      Что делать – вас, увы, обрёл другой.

      Вы, верно, любите его. А я того не стою -

      Непризнанный поэт ведь звук пустой.

      Простите; есть за что просить прощенья.

      Я преступил законы естества:

      Вы жаждали игры и обольщенья,

      А мне претит бестактность удальства.

      Я Вас люблю той тихою любовью,

      Которая присуща